Этот незабываемый матч

  • Печать
Подробности
Категория: Вадим Анастасиади
Дата публикации
Автор: Kefeli
Просмотров: 2357

На дворе стоял апрель 1967 года. Коридоры тбилисских редакций газет и журналов шумели, как растревоженный улей. Обсуждалась последняя новость: в столицу Грузии на футбольный матч с местными журналистами приедут коллеги из прославленной московской газеты "Известия". Газета "Известия" в советской журналистике в то время была примерно тем же, чем была сборная Бразилии в тогдашней мировой футбольной иерархии. И хотя все понимали, что футбол и журналистика - совершенно разные вещи, сыграть с известинцами в футбол и, если получится, обыграть их на зеленом поле, стало для грузинских журналистов чуть ли не делом чести.

В редакциях составлялись спис­ки кандидатов в сборную на матч с "Известиями". Свой список пред­ставили и телевизионщики, а через некоторое время и издательство ЦК КП Грузии (впоследствии "Самшобло"), в цехах которого, как выяснилось, нашлись линотиписты и верстальщики, умевшие и любив­шие погонять мяч. Состоялось не­сколько тренировок и пробных матчей, призванных определить оп­тимальный состав хозяев поля. Была отпечатана программа - внешне точно такая же, какие выпускались к матчам футболистов высшей лиги чемпионата СССР. А в программе что ни фамилия, что ни имя -звезды, журналистские, но все рав­но звезды: Эдуард Церковер, Олег Павлов, Володя Курасов, Эдвин Поляновский Толя Данилевич, Бо­рис Федосов, Стасик Сергеев, Толя Друзенко... Под десятым номером у известинцев выступал тбилисец Игорь Голембиовский, бывший зам. главного редактора нашей "Молодежки", перебравшийся несколь­ко лет назад в Москву и работав­ший в "Известиях". Спустя 25 лет, в разгар перестройки, Игорь воз­главит редакционный коллектив "Известий" в должности главного редактора. Толя Друзенко станет первым заместителем главного.

В состав грузинской команды были заявлены Отар (Рича) Гагуа, Тамаз Инцкирвели, Отар Лорткипанидзе, Ираклий Натрошвили, Вагиф Гасанов, Отар Глонти... Пяте­рых своих сотрудников делегиро­вала в сборную "Молодежь Гру­зии", но в игре приняли участие лишь двое - Гаврик Намталашвили и Дэви Имедашвили.

Интерес к матчу был столь ве­лик, что просочился даже в высшие партийно-государственные круги - не в последнюю очередь благода­ря усилиям тогдашнего шефа Со­юза журналистов Грузии, главного редактора газеты "Комунисти" Датико Мчедлишвили, взявшего на себя все заботы по организации матча. Стало известно, что первое лицо республики Василий Павло­вич Мжаванадзе, который жаловал своим присутствием далеко не вся­кий матч чемпионатов СССР, выра­зил желание посмотреть поединок журналистов.

И вот, в 5 часов вечера 30 апреля 1967 года игра началась. Народу на трибунах стадиона "Локомотив" собралось много - гораздо боль­ше, чем на иные матчи всесоюзного чемпионата. Правительственная ложа, как и ожидалось, была за­полнена высокопоставленными чи­новниками. Неповторимый Картлос Касрадзе комментировал матч, как говорится, в живую - прямо через динамики, озвучивавшие его ост­роумные экспромты на весь стади­он. Запомнилась фраза Картлоса во время представления составов команд, посвященная Гаврику Намталашвили, одному из наших кол­лег, замучившему оборонительные построения гостей своими острыми прорывами: "Гаврик Намталашвили родился в Гавре...". Вроде бы ничего особенного, но было весело и почему-то очень смеш­но.

А потом произошло то, чего с таким нетерпением ожидали тысячи зрителей на трибунах стадиона "Ло­комотив". Телевизионщик Отар Глонти, который ничем особенным до этого не выделялся, получил мяч в районе штрафной площадки и, сделав резкий рывок к воротам гостей, точно про­бил. Гол! Трибуна взор­валась овациями. Мжаванадзе сме­ялся. Датико Мчедлишвили был на десятом небе от счастья. Отар Глон­ти бежал с мячом к центру поля, давая понять, что все только начина­ется...

Впрочем, полузащитник гостей, прекрасный журналист и извести­нец до мозга костей Толя Друзенко, описавший впоследствии этот матч в своей автобиографической книге "Поезд дальше не пойдет" всего этого не видел. Он был увезен с "поля боя" на машине "скорой по­мощи" задолго до победного удара Отара Глонти, т.к. столкнулся в воз­духе с четвертым номером грузинс­кой команды Темуром Званбая. Вот как описывает Друзенко этот эпизод:

«Накануне Толя вернулся из Тби­лиси с перебинтованной головой и, держа в руке металлическую вазу с длинным и узким, как шея лебедя, горлышком, виновато рас­сказывал жене, как столкнулся на поле с защитником, и их прямо со стадиона увезла "скорая", после чего наложили десяток швов.

- А это что за посуда? – с подозрением спросила Лара.

- Приз.

Ну, чемпион, ну, сказочник! - не верила жена. - Небось пьяный свалился и грохнулся. Посмотри на себя! У тебя травма не на голове, а в голове.

Анатолий чувствовал себя мер­зко, грузинского вина через его организм, действительно, прока­чалось порядочно, но говорил он истинную правду. И оттого, что ему не верили, был зол на весь белый свет и окружающую его галактику.

Играть с грузинскими коллега­ми вылетели утром. Из-за урага­на пришлось вынужденно сесть в Ростове: до Тбилиси добрались во втором часу ночи.

Конечно, они были наслышаны о гостеприимстве грузинских то­варищей. Некоторые на себе ус­пели испытать, но на этот раз все ожидания были превзойдены. В аэропорту их встречали изму­ченные пионеры с цветами. Каж­дого футболиста-любителя уса­дили в отдельную "Волгу" и дос­тавили - нет, не в гостиницу, а в ресторан, ударно подготовивший­ся к ночной дегустации.

Капитаном команды был Церковер. И не потому, что играл лучше других. Скорее, наоборот: все понимали, что Эдик - самое слабое звено. Но уж так он отда­вался игре, такую выказывал са­моотверженность, что ни у кого не было сомнений, кому капитанить.

Когда дело касалось футбола, Церковеру напрочь отшибало при­родное чувство юмора. Все - все­рьез! Как у профессионалов. Ребя­та посмеивались над капитаном, и когда его требования поднима­лись слишком уж высоко, посыла­ли подальше.

Эдик обижался, как ребенок, горячился, отказывался выходить на поле, после чего все начинали дружно его уговаривать.

Однажды в пивной, где без ра­зумных ограничений романтики футбола подводили итоги проиг­ранного матча, Анатолий вышел в туалет и столкнулся с Церковером. Эдик с трудом узнал его и, неуверенно шевеля тонкими шу­бами, безумно сверкая еврейски­ми, без донышка, глазами, прохри­пел:

-Я хочу сделать команде пода­рок.

- Какой?

- Я сейчас умру.

Опять пришлось успокаивать и уверять в чистосердечной привя­занности...

По пути в Тбилиси Эдик пере­живал, как бы игроки не нарушили режим до игры. И в ночь прибы­тия, войдя в готовый зал, увидев, как передовики застолий - Олежка Павлов и Курасов - уже разли­вают по стаканам, он побледнел и закричал, изрядно напугав хозя­ев:

- Что здесь происходит?!
Все засмущались и задвигали стульями...

Играли на стадионе "Локомо­тив". На 27-й минуте справа в штрафную тбилисцев пошла вер­ховая подача. Анатолий под­прыгнул, как мог, защитник сде­лал то же самое, мяч проскочил мимо двух тянувшихся к нему голов, и - лоб в лоб. Последнее, что услышал наш герой, был хо­хот трибун.

Трибуны затихли, когда к по­терявшей сознание паре подъ­ехала "скорая", круто разверну­лась и помчалась в травмопункт.

Придя в себя, Друзенко увидел склонившееся над ним лицо брю­нетки с усиками.

- Как сэба чувствуэшь? - спро­сила врач с очаровательным ак­центом.

- Нормально.

- Сколка будэт пятью пять?
Толя понял смысл вопроса и ответил:

- Двадцать шесть.

- Дэйствитэлна нармална, - кив­нула брюнетка.

В травмопункте говорили по-грузински. В другой ситуации он не обратил бы на это внимания, но сейчас испытал неприятное ощущение. А что хорошего, когда тебе промывают рану, колют, накладывают швы, и при этом врач с сестрой обмениваются короткими репликами, но ты ни хрена не понимаешь и не знаешь, что с тобой сделают в следую­щую секунду.

На "третий тайм" Анатолий успел и, весь в бинтах, сплясал - под одобрительные выкрики хозя­ев - подобие лезгинки.

На следующий день их пригла­сили на телевидение - записать передачу о визите спецкоров-футболеров в славную грузинскую столицу. Анатолий ехать не хотел, но его с подозрительным упор­ством тащили в студию.

Усадили с самого краешка, ка­меру не наводили, и он успокоился.

В конце передачи народный ар­тист и не менее народный ком­ментатор Котэ Махарадзе сооб­щил, что на матче была специаль­ная комиссия из знаменитых ве­теранов, которая должна была назвать самого самоотвержен­ного игрока,

- На этот раз, - подвел итог Котэ, - у комиссии практически не было работы. Покажите, по­жалуйста, - и широким жестом указал на Анатолия.

Камера развернулась, и во весь экран проступила перебин­тованная голова. Оператор по­том уверял, что такого классно­го кадра у него за всю карьеру не было.

Футбол м телевидение- необоримая сила. Друзенко несколько раз приезжал в Тбилиси, и его узнавали: а-а-а, тот москвич, ко­торого с проломленной головой показывали по телевизору.

Прямо в студии Махарадзе вру­чил Толе приз, незаслуженно на­званный Ларой "посудой"...»

Прошло более сорока лет, но кажется будто вce было вчера: тот матч в Тбилиси, состоявшийся в разгар весны, накануне первомайс­ких торжеств, и ответный поединок в Москве - 6 ноября, в преддверии ноябрьских праздников, тоже за­кончившийся победой журналис­тов из Грузии.

После московского поединка хозяева пригласили тбилисцев на дружеский прием в "Известиях". Столы в одном из редакционных кабинетов были уставлены всевоз­можными местными яствами, но вино было грузинское и тамадой, естественно, тоже грузин. Произ­носились тосты, много тостов. Вы спрашиваете - за что? Интересный вопрос. Ну не за войны же между народами!

...А минувшей осенью я ездил в Москву и побывал на могиле Толи Друзенко. Мы дружили с Толей с юношеских лет, его жена Лара -мне как сестра, дочь Оксана и сын Егор выросли на моих глазах. Не было случая, чтобы я, бывая в Москве, не позвонил Толе. Однаж­ды, прибыв по делам в тогдашнюю столицу, я прожил в его квартире целый месяц, другой раз две неде­ли. Разумеется, по настоянию са­мого Друзенко. Приезжая в Тбили­си Толя и члены его семьи тоже были моими желанными гостями. И вот его больше нет. "В нем было столько энергии, игры ума, тепло­ты, искренности, столько в нем было жизни, что, казалось, она никогда не кончится", - написали в "Известиях" коллеги Толи в про­щальном слове. Он умер во сне на 65 году жизни.

Не стало за эти годы и Отара Лорткипанидзе, Дэви Имедашви­ли, Эдика Церковера, Володи Курасова, Олега Павлова, Эдвина Поляновского, Толи Данилевича, Бо­риса Федосова...

...Прощаемся. Мертвые остают­ся на кладбище. Живые уезжают из подмосковного поселка Пахра, где похоронен Толя, в Москву. Машина с уже заведенным мотором нетер­пеливо ждет пассажиров: меня, мою дочь и моего московского друга Валерия Партугимова. Жена Толи Лара, Лариса Георгиевна, выходит из дома и передает нам в память о Толе его последнюю книгу. На ти­тульном листе выведены слова: "Все наше - с нами!".

Две с половиной странички вос­поминаний о футбольном поедин­ке более чем 40-летней давности, воспроизведенные Толей Друзен­ко в книге "Поезд дальше не пой­дет", стали своеобразным лучом или даже снопом лучей, вдруг ос­ветившим долго ускользавшие от нашего взгляда за давностью лет факты, события и имена. Спасибо Толе за то, что он помог нашей памяти вернуть этот бесценный дар в сегодняшний день.