Татьяна Янковская: «Русская литература не исчерпала свой потенциал»

  • Печать
Подробности
Категория: Статьи
Дата публикации
Автор: Kefeli
Просмотров: 2046

 

 Талантливый химик-исследователь и писательница, представляющая русскую литературу за океаном, Татьяна Янковская недавно посетила чешскую столицу. В эксклюзивном интервью для «Пражского телеграфа» она рассказала о том, как достучаться до души читателя, почему талант важнее трудолюбия и о будущем русской литературы.

С Татьяной Янковской беседовала поэтесса, заслуженная артистка Российской Федерации и организатор фестиваля «Славянские традиции» Ирина Силецкая.

От химии к литературе – неожиданный жизненный поворот. Расскажите, Татьяна, как пролегал Ваш путь?

Я родилась в Ленинграде в 1947 году. Семья переехала на Урал, где я окончила школу и вернулась назад в Ленинград.

Почему я стала химиком? В старших классах учительница, которая и привила мне любовь к химии, поощряла меня заниматься дополнительно, предлагала участвовать в олимпиадах по химии, в которых я всегда побеждала. Родители также были химиками. Они, хотя и говорили, что такая работа вредна для здоровья, с другой стороны считали, что мне нужна настоящая профессия. Меня же больше всего интересовали литературоведение и искусствоведение.

Несмотря на это, я окончила школу с золотой медалью, а затем – химический факультет Ленинградского университета, училась в аспирантуре Института синтетического каучука, занималась разработкой модели для описания процессов разделения мономеров и растворителей в производстве каучука. С литературой я дружила с детства: в школе хорошо писала сочинения, а стихи начала писать со второго класса.

Не дописав кандидатскую, я уехала в США в 1981 году вместе с мужем Борисом, который окончил математико-механический факультет Ленинградского университета. В США муж устроился системным программистом, а я нашла работу по специальности случайно, но успешно – трудилась химиком-аналитиком в различных компаниях, в течение двенадцати лет заведовала лабораторией, проработала химиком тридцать лет. В 2001 году мы переехали в «столицу мира», в Нью-Йорк.

Поговорим о творческой стороне Вашей жизни. Вы – лауреат многих литературных премий. Какая из них Вам особенно дорога и почему?

В 2010 году на фестивале «Славянские традиции» в Крыму я попала в шорт-лист в номинации «Малая проза» и приехала на фестиваль, где заняла 2-е место в конкурсе зрительских симпатий в прозаической номинации и получила литературную премию им. Ю. Г. Каплана.

В 2012 году в Одессе стала лауреатом Международного литературного конкурса поэзии и прозы «Есть город, который я вижу во сне…» с рассказом «Монолог педикюрши», получила диплом как лучший автор короткой прозы международного литературного и медийного проекта группы «Интеллигент».

В журнале «The Other Shore» США, посвящённом культуре славянских и восточноевропейских стран, опубликован с переводом на английский рассказ «Если б не рейтузы» и рецензии на книги Веры Зубаревой и Елены Литинской. Книга «Детство и отрочество в Гиперборейске» оказалась в десятке лучших книг года Межрегионального Союза писателей Украины и попала в лонг-лист литературной премии «Ясная Поляна» в номинации «Детство. Отрочество. Юность».

Оглядываясь назад, я понимаю, что, наверное, главные для меня награды – премия, полученная в Крыму, и «Ясная Поляна».

Вы активно способствуете расширению информации о творчестве барда Кати Яровой. Чем Вам оно близко и как оно повлияло на Вашу жизнь?

Знакомство с Катей Яровой – бардом из Москвы, привело меня в профессиональную литературу. В 1990 году моя подруга-славист принесла плёнку Кати, и я влюбилась в эти песни. В языке Кати мало эпитетов, но зато присутствует глубокая образность, метафоричность, какое-то космическое восприятие мира и взаимосвязей всего сущего через времена и расстояния.

Когда Катя приехала в США с концертами, она вскоре попала в больницу, и у неё обнаружили рак. Была проведена операция, затем она продолжила выступления. Тогда я позвонила ей и предложила провести концерт у меня дома в Олбани. Так началось наше сотрудничество по организации концертов.

Через некоторое время я написала статью о Кате и её творчестве — «Единство сердца и строки, поступка, жеста», которую напечатали в газете «Новое русское слово» в Нью-Йорке и журнале «Континент» в Париже. После публикации этого материала мне начали звонить и просить организовать концерты известных русских бардов, актёров, писателей, просили также писать о культурных событиях.

Я приглашала Игоря Губермана, Вениамина Смехова и других, освещала фестиваль «Салют Шестаковичу» в городе Трой, который проводил Харлоу Робинсон – филолог, музыковед, славист. На фестиваль приезжали Соломон Волков, Евгений Евтушенко и др. Так я стала серьёзно и много писать.

В 1995 году я написала первый рассказ «Несостоявшийся роман», который посвятила Кате Яровой, с включением стихов. Я хотела показать ей свои стихи, но не послала, а в 1992 году Катя умерла. После её смерти я помогала её сестре в работе над будущим сборником Катиной поэзии. В 1998 году в Париже я встретилась с дочерью Кати, которая согласилась на издание книги. Над книгой работала с 1993 по 2003 год, особенно активно – с 2001 года, после переезда в Нью-Йорк и выхода на раннюю пенсию. Книгу издала Эвелина Ракитская в Москве.

Ваши тексты отличаются короткими чёткими фразами, без излишеств и перегрузки витиеватыми грамматическими структурами. Как сформировался Ваш стиль?

Это мой склад характера, моя дотошность в работе. Меньше слов, больше смысла. Всегда хотела дать возможность читателю поставить себя на место героя рассказа. Возьмём, например, сцену, в которой героиня ходит по песку. Так вот, чтобы написать об этом, я сама ходила по песку, чтобы точнее передать эти ощущения.

Вы много пишете о реалиях жизни эмигранта в Штатах. Почему об этом, а не, например, о российских реалиях?

О России я тоже не забываю. В рассказах цикла «Раскраски для взрослых» я пишу о разных человеческих судьбах, не только в США и не только о нашем времени, например, есть рассказ времён войны между Севером и Югом. В 2012 году вышла повесть «Детство и отрочество в Гиперборейске» в издательстве «Время». Дневники, которые я вела в детстве, послужили камертоном книги о судьбе и жизни девочки от одного года до девятнадцати лет в бывшем СССР. Моей задачей было передать время глазами взрослеющей девочки, и, надеюсь, мне это удалось.

Однако я уже тридцать лет живу в США, с этой тематикой и средой я знакома ближе, а для меня важна, прежде всего, правда, поэтому я больше пишу о жизни эмигрантов в США.

В каком литературном жанре Вы бы хотели себя попробовать и почему?

Я – публицист, литературный критик, литературовед, эссеист, прозаик. Все эти жанры мне интересны. Меня привлекает сжатая, концентрированная проза в рассказах. Я очень люблю кино, стараюсь посещать всевозможные кинофестивали, ещё в России была членом киноклубов. Хотелось бы написать сценарий к фильму, но знаю, что это сложно, а ещё сложнее добиться того, чтобы сценарий получил воплощение на большом экране.

Что в писательском деле важнее – талант или трудолюбие?

Талант, конечно, важнее. Почему? В одном из своих произведений я пишу о словах Томаса Эдисона, что гений – это девяносто девять процентов трудового пота и один процент вдохновения. Но без этого одного процента – искры божьей – весь огромный труд напрасен.

Три главных качества писателя-профессионала?

Писатель должен осознавать огромную ответственность перед читателем. Нужно серьёзно изучать и проверять весь материал, цитаты, ссылки. В литературе не допускается неряшливость. И ещё важны те два качества, о которых мы говорили: талант и работоспособность.

Татьяна Янковская с пером в руке и Татьяна Янковская в обычной жизни – это две разные женщины?

С момента начала литературной деятельности у меня появились новые черты характера. Я задаю больше вопросов о человеческой жизни, расспрашиваю о деталях и подробностях, наблюдаю за собой как бы со стороны. Меня интересуют внутренние побуждения, мотивы, интересы человека. Чтобы писать, мне нужно перейти на другой энергетический уровень, тогда работа захватывает меня целиком, приходит состояние вдохновения. Мне необходима тишина и отсутствие всякого контакта.

Вне работы у нас с мужем много друзей, широкий круг общения. Любим ходить в кино, следим за киноновинками, смотрим фестивальные фильмы. В молодости больше смотрела иностранные фильмы, теперь полюбила старые советские фильмы. Всё-таки это было замечательное кино.

Какую книгу Вы бы хотели написать для своих внуков?

Я её уже написала — «Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени».

Ещё я хочу издать воспоминания моей бабушки, нейрофизиолога Цили Львовны Янковской. Она их написала в возрасте 87 лет. Ей привезли пишущую машинку, и она сама их напечатала. Воспоминания лежат у меня, я хочу их опубликовать. Проблема в том, что кто-то их перепечатал и правил, а я хочу сохранить её стиль и избежать ошибок.

Татьяна, как Вы оцениваете уровень современной русской литературы? Есть ли у неё будущее в мире, где правит бал интернет?

Об уровне развития литературы трудно говорить, потому что известные писатели должны сегодня писать много и быстро, иначе их «раскрутка» пропадает зря, а это сказывается на качестве произведений. Что касается будущего литературы, надежда есть, пока есть творческие люди и жива тяга к высокой культуре, пусть и в небольшой прослойке. Ведь в XIX веке в России тиражи были невелики, а народ в массе своей неграмотен, но именно в это время родилась великая литература.

Конечно, гении рождаются не часто, но всегда периоды упадка сменялись периодами подъёма и возрождения. В русскоязычном мире, включая диаспору, я вижу более сильное, чем у других народов, неприятие массовой культуры. Культ денег в России не столь силён, как в других культурах, даже частота употребления слова «деньги» в русском языке ниже, чем, например, в английском, испанском или персидском. Так что как раз в России есть надежда на востребованность духовности, которая вызовет новый подъём. Верю, что русская литература не исчерпала свой потенциал.