Юлий Ким: Непокидай меня, весна!
- Подробности
- Категория: Статьи
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1838
Весна его не покидает даже в осеннюю пору жизни. Один из наиболее известных бардов старшего поколения, поэт и драматург Юлий Ким поражает юношеской энергией и оптимизмом, не иссякающей любознательностью и, вероятно, самое главное, доброжелательностью. А ведь за плечами - репрессии советского времени, когда он, как правозащитник, был вынужден печататься и выступать под чужой фамилией, отлучение от профессии… И, тем не менее, он не озлобился, не обиделся на жизнь, а просто продолжал заниматься любимым делом – писал стихи и песни, пьесы и сценарии. И всё это становилось знаменитым и любимым миллионами людей. В кругу его друзей - вся настоящая и прошлая интеллектуальная элита Советского Союза, а теперь и России, от академика Колмогорова до Булата Окуджавы, Юрия Визбора и Владимира Высоцкого, от режиссера Марка Захарова до писателя Григория Горина, артиста Валерия Золотухина – всех перечислить просто невозможно. Его произведения прекрасно знают даже те, кому неизвестна его фамилия – это песни к кинофильмам и спектаклям, сценарии и либретто и, естественно те, что написаны в жанре бардовской песни.
Вегетарианские времена заканчиваются?
- Юлий Черсанович, у Вас такая бурная биография, что даже трудно решить с чего начать разговор. Давайте начнем с первого появления на экране. В далеком 1967 году вышел фильм «Семь нот в тишине», рассказывающий о разных музыкальных жанрах. Вы в нем представляли начинавшую зарождаться бардовскую песню – парень с гитарой, романтика севера… К тому времени Вы уже выступали как правозащитник, и как же могло случиться, что советское правительство дало промашку и выпустило на широкий экран не только «крамольный» жанр, но и не совсем лояльного барда?
- Просто фильм вышел раньше, чем на меня обратили внимание. До этого за мной числились небольшие выступления в чью-либо защиту, но они никого особо не трогали. Только в 1968 году, когда мы послали письмо с критикой действий КПСС на международное совещание коммунистических и рабочих партий, проходившее в Будапеште, это имело резонанс. Потом докладывали, что мы своим заявлением здорово подпортили политическую атмосферу на совещании и реноме Советского Союза. Вот тогда за меня и взялись. Началось с того, что выгнали из школы, в которой я учительствовал…
- Как вы считаете, права человека нарушались больше в то время, или сейчас?
- Конечно тогда. Я для себя определил, что стиль действия любого правительства против диссидентов можно охарактеризовать как кровавый, полукровавый и вегетарианский. Тогда был полукровавый – вроде бы, никого не расстреливали, но сажали многих, показательные процессы шли один за другим. Горбачев никого не сажал, наоборот – выпустил Сахарова и по его просьбе многих других диссидентов. Ельцин не сажал, а вот нынешний лидер начинает закручивать гайки.
- Да, для нас сегодня это тоже актуально. Но давайте перейдем к более приятной теме – творчеству. Когда-то Булат Окуджава, направив свои силы на написание романов, заявил, что авторская песня умерла. До сих пор его предсказание не оправдалось…
- Так и сам Окуджава, после того, как я привел ему в пример нескольких молодых авторов, довольно быстро от своих слов отказался.
Фольклор для образованных людей
- А можно ли назвать современную авторскую песню «фольклором»?
- Конечно можно, это и есть фольклор думающей части населения – не обязательно людей с высшим образованием, просто образованных, любящих размышлять и анализировать.
- Вот это и есть ответ Окуджаве - разве фольклор может умереть?
- Конечно, нет!
- Кого из сегодняшних бардов Вы могли бы выделить?
- Михаила Щербакова, Григория Данского, Тимура Шаова …
- А Вам не кажется, что Шаов в своих песнях слишком многословен?
- Нет, я считаю, что он, впрочем, как Щербаков или Бродский, в многословии не растекается и мысль не теряет. Можно сказать, что многословие это часть его поэтической эстетики, самое же главное, что это не пустословие.
- Есть ли из написанного то, что Вам самому особенно нравится?
- Да, это песни к фильмам «Бумбараш», «Обыкновенное чудо», «Формула любви», «12 стульев», «Красная Шапочка»… В них музыку к моим текстам написали композиторы Дашкевич и Гладков. Из других песен - «Губы окаянные», «Фантастика, романтика», «Не покидай меня, любовь», «Черное море».
И вновь «Однажды в Одессе»…
- Поскольку Вы не прекращаете писать, то вполне уместен будет традиционный вопрос – какие творческие планы?
- Весной жду премьеры рок-оперы Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты». Не стоит удивляться, дело в том, что композитор заказал мне абсолютно новое либретто, оставив старую музыку. Так что старая рок-опера будет смотреться совершенно по-новому, даже некоторые персонажи будут изменены. В сентябре должна состояться премьера мюзикла «Однажды в Одессе», написанного по рассказам Бабеля.
- Кого из современных поэтов и прозаиков Вы могли бы выделить?
- Из поэтов я уже называл Щербакова. Ещё мне интересен Дмитрий Быков, который, не прекращая работу учителем в школе, успевает писать романы, многочисленные статьи, стихи и некие поэтические фельетоны. На мой взгляд, сегодня много оригинальных прозаиков, и я мог бы назвать много имён. Но ограничусь, пожалуй, Алексеем Слаповским, Алексеем Ивановым и Михаилом Шишкиным. Хотя, повторю, талантливых писателей достаточно, книги выходят замечательные. Не хватает популяризации. Но, кто хочет, тот их видит и читает.
- Вы окончили Московский педагогический институт, в котором учились Визбор, Якушева и многие другие известные барды, институт так и назывался «поющим». Преподавали в различных школах, а сейчас не тянет на педагогическую работу?
- Ну, уж нет! Глядя на современные методы преподавания, я понимаю, что если вернуться, то, прежде всего, мне бы многому самому пришлось переучиваться. Кстати, когда меня «отлучили» от преподавания в школе за мои диссидентские штучки, я и сам планировал полностью перейти работать в театр и кино, к тому времени уже пошли заказы на песни к спектаклям и фильмам. Это называется, «щуку бросили в реку»…
Сергей Зарвовский