В ночь под Новый год...
- Подробности
- Категория: Публикации
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 2203
Иг Игорь Ерофеев
* * *
Снежный, нежный,
тихий вечер,
посажёная луна.
Сосен свеч немое вече,
пуховая целина.
Невесёлая повозка,
скрип полозьев,
конный храп.
Снег искристый серебрится
на иглах еловых лап.
А дорога-недотрога –
от деревни до села…
И зовут на землю Бога
из церквей в колокола.
РОЖДЕСТВО
Смиренен мир в святое Рождество –
нам сходит всё в такое торжество...
От искр серебра рябит в глазах,
бельё клубится свежее в тазах.
Одеты в снег деревья и столбы,
дым катится из утренней трубы,
и вздрагивают медью облака,
укрылась льдом стеклянная река.
Застыли мягкие обложки простыней,
скрипит зима под лезвием саней,
мальчишки белые под горку кувырком,
чернеет шапка, сбитая снежком.
Собака опустевшая идёт –
её и в Рождество никто не ждёт, –
желтеет снег под тонким фонарём,
остужен свет холодным январём.
Раскисла соль на вязкой мостовой,
порядочный скучает постовой –
следит он за движением машин, –
висит в витрине праздничный кувшин.
Молчит под снегом жухлая трава,
шарфами душим чистые слова,
какой-то пьяный дышит табаком,
грозит кому-то смелым кулаком.
У снежной бабы в угольных глазах
застыли лица плавные в слезах,
калина склёванная стонет под ногами,
кружат снежин пуховых оригами.
Скрипит стекло морозное в домах,
тепло находим в лёгкости рюмах…
От времени большого колеса
моей отстала жизни полоса…
Смиренен мир в святое Рождество –
нам сходит всё в такое торжество...
Чтоб поостыли люди от любви,
Бог отодвинул Солнце от Земли.
СНЕГ
Всё замерло в нелепом
ожидании конца,
и лишь незачехлённые
столбы и трубы,
кресты на сферах скользких
поднебесной тубы
неловко подпирают царство
спящего Творца.
И предсказатель утра зимнего
невольно первым
вернёт угасшей жизни
скованность звена:
из мела с известью
найдя, полутона
положит кистью беличьей
с нажимом равномерным
на простынь листегноя,
вскрытую корнями
деревьев мудрости,
остывших и нагих, -
и люди жалкие
попрячутся за них,
цепляясь за стволы
холодными руками.
Танцующий сиртаки снег
падёт клоками,
искрясь и тая,
проливаясь в землю.
В белесой хляби
предсказаниям не внемлю -
схороненным не быть в ней
злыми языками...
ТРИПТИХ
I
В красном на черном поле,
строем, за рядом – ряд
в красное завтра входит
красных бойцов отряд.
В красных от крови песнях
медью кипит припев,
где-то на Красной Пресне
красный идет отсев.
От вихрей враждебных клинит
красную карусель.
Тонкий шарф Марсельезы
спутался в колесе.
Красное – не измена,
красным пронзает грудь,
красные перемены
раздавят когда-нибудь.
Красен ли дым от крови?
Легок ли красный хмель?
На честном держится слове
красная колыбель.
Красные мы от страха,
красное – цвет борьбы
Красным горит рубаха,
красным объют гробы.
Под красной коростой скрыты
пламенные года,
из раны течет без спросу
красненькая вода.
Красная вянет осень,
красная хрустнет тень
Где-то под небом носит
с красной звездой ступень.
Нам ли чего бояться,
Раз красными родились,
ни белое, ни какое
с красным не ужились.
В красном – оно привычней.
красное спрячешь как?
Над родиной горемычной
красный пылает флаг.
II
Синий – не только цвет, это долгая сущность неба,
из синего скроен мир, синим болеет небыль,
Синее есть везде и даже за линией фронта,
синее – память глаз, синее – до горизонта.
Синее есть в крови, и в каждой клеточке кожи,
оно в каждом кадре кино, да и в сценарии тоже.
Синее навсегда, синее пахнет полем,
синим живет вода, синее лечат болью.
И иней бывает синим, только тот, что на проводах,
синим дышит живое, синее спит во льдах.
На синие фишки ставят, в надежде не проиграть,
солнечного приказа ждет васильковая рать.
От синего тонет море, синим страдает смерть,
в каждой Пегаса строчке – синяя круговерть.
В синей тревожной дымке светятся города,
на крыши падает с неба синих дождей слюда.
Мы ничего не знаем про синие голоса,
что где-то есть синие горы и карликовые леса.
Синее занимает даже призрачные места,
подвластно оно лишь взору радужного Христа.
III
Стены холодного цвета,
медленный фон дорог.
Изморозь нового света,
дом до трубы продрог.
Грустные лают собаки,
ломкое бьёт бельё.
Снега глубокие знаки,
скользких столбов цевьё.
Всё ли зимою в белом?
Белая ли зима?
Стынет покорным телом
смёрзшаяся страна.
Белее зимой горячка,
зависть зимой белей,
с белым лицом морячка
весточки ждёт с морей,
белые спят невесты,
белая вдоль тюрьма,
белому мало места,
в белом сойдёшь с ума,
белые стёрты пятна,
белый искрит мороз…
Кто-то ступает смелый
в белом венце из роз…
Чистые ждут берёзы.
Частые жгут огни.
Белые электровозы
тянут вагонов дни.
Выгнуты белым реки,
снега сечёт крупа.
По-чёрному не устали
белую пить пока.
Крестные вереницы
в белую врыты твердь.
Будет опять глумиться
белая с виду смерть.
Белых берёз халаты,
белых лесов холмы…
В белом лежат солдаты,
которых убили мы.
* * *
Жизнь раздвоилась змеиным жалом,
без «Кислорода» Мишеля Жарра,
Яд не берет и слаба надежда
и только ты остаешься прежней,
Без обещаний и без претензий,
не помню, был ли с тобою трезвым?
Она мне верит, она не просит,
её ребенок под сердцем носит.
Она беспечна, без напряженья
я ее слабое отображенье.
Она приходит, когда захочет,
и быстро шпагу мою заточит
И растечется во мне глинтвейном
под откровенье и боль Колтрейна
Но быстро сущность моя наскучит
всё, что ей нужно, она получит
оставит запах Клима в прихожей
придёт приметной, уйдет похожей…
Но как роскошна, одета в лето
мы умираем в борьбе за это.
Уйду от правды, расставлю сети,
любовь безумством меня пометит.
Был тетивою и резал пальцы,
она не входит в число страдальцев.
Она бессрочна, необъяснима,
в немом движенье неутолима.
Я буду волен и неизбежен
сегодня стану преступно нежен.
Проснусь пораньше - ее увидеть,
так будет проще опять обидеть.
Жизнь раздвоилась змеиным жалом,
себя так много, ее так мало.
Давай уедем, давай все бросим,
друг друга в храме себе попросим.
Уедем в море, на волны ляжем,
и никому ничего не скажем.
* * *
Все здесь рядом: дом, работа,
парк Победы, мост дугой.
Охраняет замка мощи
на коне улан нагой.
Генерал Барклай по карте
ищет где-то здесь Париж
И зарделась от мороза
черепица старых крыш.
Бледный Петр Ильич Чайковский
терпит музыку спиной.
У базарного причала
кто-то с суммой, кто – с сумой
Свадебные вереницы
возят сахарных невест
Нет на свете терпеливей
этих напряженных мест.
От вокзала на два зала
на большую землю путь,
Пусть мы крайняя Россия -
это не меняет суть.
Земли эти-то с приданным:
лес, торфяники, янтарь
С реформатской кирхи Бога
православный чтит звонарь.
Все здесь рядом: дети, внуки,
друг и кладбище теней.
Скован край мой обнаженный
цепью матовых огней.
И немецкое сегодня
как родное стало нам.
И лежат бойцы в покое,
но по разным сторонам…
В ГОРОДЕ МОЁМ…
В городе моём нет ни кораблей, ни солёных пирсов
и ему не мешает якорных цепей пирсинг.
Витринная проституция не так красноречива.
Из киосков несёт порохом криминального чтива.
Хребты улиц и площадей покрыты чешуёй гранита,
народец разный крутится у базарного корыта
топчется в ожидании товарно-денежного сношения,
манекены слепнут за стёклами искушения.
В городе моём нет театра, но какая уличная буффонада!
такси доставит даже туда, куда, казалось, не надо.
В складках квартир прячем в заначку свои надежды
площадь наших грехов сравнима уже с Манежной.
Хрущёвки опёрлись на скользкие бутики и салоны,
бдят в джипах местные сильвестры сталлоны.
В супермаркета лоно стекают людей потоки,
у входа тебе погадают похожие на индейцев чироки.
В городе моём нет зоопарка – в клетях дворов лишь кошки,
город, наверно, русский, раз есть водка и деревянные ложки
Здесь между людьми и вещами космические расстояния,
тебе опять стучат в стену, чтоб убавил своё покаяние.
Машины вереницей катят, вписываясь в улицы катет,
им скоро зелёного цвета вряд ли на всех хватит.
Дома сопутствующие кряхтят, каждый, по своему, болен
из форточек порой сквозит мат или Дитер Болен.
В городе моем ровные памятники и уснувшие в траве скверы,
программам согласно принимаются срочные полумеры.
В этом лавочно-магазинном рае, конечно, не все так просто,
ты здесь чужой, раз лицом не вышел, да и другого роста.
Город утратил гордость и остался мальчиком для битья,
под его умолкшую совесть уже подведена статья,
Руками людей был поднят, что поделать – что есть, то есть,
другой прячется в городе город, но не по нашу честь
В городе моем жизнь зависит от наличия угля и мазута,
раздутая управа ведет приём в режиме батута,
Впрочем, все уже продано, даже горящая свалка
город работает на людей, им же на него работать жалко.
В «тарелках» надомных варится телеэфирная каша,
раньше была Россия, сейчас не больше чем «наша Раша».
Хочешь эмоций - отведай жирный кусок кино в келье с 3D
о трудовых буднях лос-анджелесского районного ОВД.
В городе моем нет парков, зато поляны уже накрыты
поражены уличным псориазом фасады домов забытых
Здесь объявили войну деревьям возле дорог живущим,
когда-то мы были лучше, до Беловежской Пущи.
Город, это не только дома, выращенные на истории грядке,
это - одушевленная территория, где еще не все в порядке
мы размежеваны лучами улиц и привыкли к бетонным склепам…
…Барклай-де-Толли сошел с коня и станцевал нам степом.
* * *
Валентин Никитин
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Серебряная стрела
Упала на Вифлеем, -
Серебряная звезда,
Не видимая никем.
И высветились холмы
В сияющем серебре.
И ангелы, и волхвы
Хвалы вознесли звезде.
Над яслями до зари
Незримые звонари
Неслышные колокола
Раскачивали до утра.
И чудная благодать
Коснулась всего чудесно…
Рожденные умирать,
Рождались в Христе –
воскреснуть!..
***
Ольга Борисова
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
стихи Цветелины Гергиновой в переводе Ольги Борисовой
Ехти камбанен звън във всемира,
картина свята се пред нас разкрива.
Звездата Витлеемска осветява пътя тесен,
ангелите славят Бога в единна песен.
Тази нощ се случи чудо в пещерата,
с небесна светлина обсипа се земята.
От Дева свръхестествено роди се Младенеца,
по промисъла Божи на Твореца.
Небето и земята Му се поклониха,
подаръци на Господ подариха.
Рождествената нощ е времето на чудесата
те оживяват в чистотата на душата!
"Слава в вышних Богу, и на
земли мир, в человецех
благоволение"*
(Лук.2,14)
Звон колокольный летит над Землей,
Двери к спасенью открыты пред мной.
Путь освещен Вифлеемской звездой,
Бога прославили песней одной.
Чудо свершилось в пещере в ту ночь,
Тьму разогнал свет небесный всю прочь.
Дева явила Младенца Христа-
В мир принесла нам Святое Дитя.
Диво,по промыслу Бога-Творца.
Счастьем наполнились наши сердца.
Небо с Землею склонились пред ним,
Бог одарил нас подарком своим.
Ночь Рождества-это время чудес,
Слава несется до края небес,
И в чистоте оживает душа,
К радости вечной навстречу спеша!
* "Это песнь Богу вочеловечившемуся, Младенцу Христу, воспетая сонмом Ангелов на земле при Его Рождестве". Св. праведный Иоанн Кронштадский.
ПЕРЕМЕНЫ
Меняется город, эпохи и люди.
Меняется облик домов, площадей…
А нас за беспамятство время осудит,
За эту помпезность бездарных идей.
Среди небоскребов бездушных и серых,
Пронзающих небо бетонной главой,
Искусственных парков, цветов омертвелых,
Старинный домишко стоит чуть живой.
А был он когда-то красивым, высоким,
С крылечком парадным для знатных гостей.
Теперь заколочен, пустой, одинокий
И ждет о грядущем печальных вестей.
А рядом развалины старой церквушки,
Ей выпало много на долгом веку...
И голуби вьются у самой макушки.
У самой макушки столетья текут.
ОСЕННЕЙ НОЧЬЮ
Пьянящий дух осенней ночи.
Шуршанье листьев… Птичий крик…
Зловещий ворон что пророчит?
Откуда он во тьме возник?
Надрывно, жутко и тревожно
Кричит, летая надо мной,
Он, словно демон, осторожно
Добычу ищет в час ночной.
Спеши, попутчик мой случайный,
Вещун судьбы, хранитель дней.
Скорей лети, гонец печальный,
В обитель мрака и теней!
Я не твоя! Не жертва вовсе!
Смотри, лучится в небе свет!
Прекрасна жизнь и эта осень,
И день, который мной воспет.
ОСЕННЕЕ
Осенний день омыт дождём.
Листва пестреет под ногами…
А мы с тобой чего-то ждём
И время меряем шагами.
О чем-то с грустью говорим,
Ругаем вместе непогоду…
И тесно в доме нам двоим,
И страшно обрести свободу.
Я и ты...
А я всё про осень, про дни и ненастья,
Про зонт, про ботинки, немножко о счастье.
А ты о глобальном: статьях что в газетах,
О мире, о дружбе, о войнах, ракетах.
А я о театре, чуть-чуть о концерте.
А ты о зарплате, что снова в конверте,
О долларах, евро, рублях, котировках,
Что в мире тяжелая вновь обстановка.
А я лишь вздохнула… Ты тоже - устало…
И грустно внезапно обоим нам стало.
* * *
Анатолий Берлин
ЗИМНИЙ СЕКРЕТ
По девственному снегу
Бредём вдвоём,
Летят снежинки к небу
И водоём
Укрылся белой шубой,
И рыба в нём,
Сомкнув немые губы,
Спит подо льдом.
Неспешно ветер дует
Закату вслед,
А нас любовь балует
В семнадцать лет.
Блестят в глазах слезинки,
А в них рассвет…
И падают снежинки,
Храня секрет.
Светлана Суворова
ДОРОГИ
Дворники лёд разбивают ударами,
Тучи-лохмотья порошат снегом.
Сжальтесь, подайте, Зима-государыня,
Солнца краюху на блюде неба.
Скоро весна всё умоет капелями:
Будут дороги и помыслы чисты.
Ну почему каждый год мы так верим ей,
Неисправимые оптимисты?
Следом и лето придёт ненадёжное:
Моря солёность, закатов алость…
Сколько дорог и тропинок исхожено?
Сколько осталось?
В круговороте времён и пространственных
хитрых изгибах - лишь звёздный ветер.
Сколько ещё предстоит здесь пространствовать?
Кто бы ответил…
* * *
МОЙ ГОРОД. ПРИЗНАНИЕ В НЕЛЮБВИ
Мой город, не первую тысячу лун растущий,
какую из масок сегодня примеришь на выбор?
Погрязший в гордыне, снобизме, красотах и гуще
событий... Смешон и отчаянен твой эквилибр.
Мой город, как в паутине, в муках бессонницы,
пытаясь понять разнопёрой толпы новояза
безликие фразы, которые завтра не вспомнятся.
Твоё пресловутое кредо: «Всё и сразу!»
Мой город, где вечно лютует зима босая,
и если на час притворяется пряничным летом,
её по гортензиям белым и астрам узнаю,
в январе что писала, окно перепутав с мольбертом.
Мой город, беснующий presto в шутливом scherzo,
бессильна с тобой до конца разорвать пуповину...
Палач милосердный, стреляющий в яблочко-сердце,
тебя не-люб-лю...................................................
..........................................понимая, что это взаимно.
Владимир Богушевич
* * *
Сегодня солнце скрыто в облаках,
От зависти оно сегодня скрылось.
Ну что же, пусть скрывается пока,
Чтоб в вас оно случайно не влюбилось.
Ведь вы прекрасны как сама весна,
И наши взоры к вам всегда стремятся.
Мы видим вас в своих нескромных снах,
И мы всегда готовы в вас влюбляться.
Мы счастливы, когда вокруг мороз,
Тогда мы вас укроем и согреем.
Вы - наши феи из волшебных грез,
И вас мы просто не любить не смеем.
Готовы радость вам всегда дарить,
Носить вас на руках, чтоб не устали,
Шептать стихи на ушко, вас любить,
Прочь отгонять заботы и печали.
Вы ж нам своей сияйте красотой,
Светите чаще нам своим сияньем,
И будьте нашей сбывшейся мечтой,
Свершившимся огромнейшим желаньем.
* * *
Мягко падает на плечи
Волшебство твоих волос,
Превращая грустный вечер
В вечер самых сладких грез.
И в груди желанье будит
Стать тебе совсем родным...
Кто за то меня осудит,
Даже, пусть, надежды – дым.
Даже, коль, случайный ветер
Вмиг надежды унесет,
Пусть продлится этот вечер,
Может быть растает лед,
Что твою морозит душу.
Улыбнешься мне тогда,
На свою поставишь сушу
И оставишь навсегда.
Я, тогда, презрев сомненья,
Как в каком-то дивном сне,
Превращу в стихотворенья
Все, что ты подаришь мне!
* * *