Поэзия
- Подробности
- Категория: Юлиана Лебединская
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 2250
Я пасу одуванчики от всего вдалеке –
Может, где-то в Мокрянке, а может, в нирване.
Я устала от мыслей. Иду налегке.
Кроме строгого груза небесных знаний –
Ничего. Я иду по земле босиком –
Понимаю Порфирия Иванова.
Не забочусь почти ни о чем, ни о ком:
О себе самой мечтаю – о новой.
Что ж! Мне дорог мой маленький эгоцентризм!
(Неудобное слово, но пусть будет, ладно!).
На зеленый пырейчик кладу организм.
Здесь ему хорошо, хоть чуть-чуть прохладно.
В социальной сфере себя не поймав
И наскучив себе в занебесных сферах,
Я лежу на траве рядом с серым гав-гав
И играю на собственных нежных нервах.
И пою. Одуванчиков некому, видно, пасти.
Кто спасет этих бедных дрожащих овечек!
Я завидую им. Им не нужно идти.
Они знают: их дело цвести. Им легче.
Им не присуще терять себя и искать.
Им не нужно грешить, чтоб с небес
посылали спасенье.
Их карма – нирвана. Их дело – знать,
Когда разукрасить простор весенний.
Я знаю, овечки немножко завидуют мне,
Что дома не мыта посуда и нету супа,
Что нету работы, учебы, что жизнь вовне
(вовне организма) со мной сочетается глупо.
Овечки завидуют, что дома мне будет скандал,
Что даже весной мои мысли навзрыд суетны,
Что каждая точка в мире – еще вокзал
И не поезд уже, а лишь – на него билеты.
… Я пасу одуванчики от всего вдалеке.
Я пою эту глупость в оправдание собственной лени.
Мир душист и пушист. И не понят никем.
… А намедни у Пушкина день рожденья…
Это к слову. К какому? К Слову вообще.
То, к чему нам следует обращаться.
Я пасу одуванчики. Веду их в щель
Поэтического (т.е. земного) пространства…
НАЧАЛО ОСЕНИ
29.8
Начало осени. И скоро будет сад
Томиться в мокрых лавочках и астрах.
И будут листья капать невпопад
До совершенства. (Так играет Армстронг.)
Начало осени. И я бреду, бреду,
Пространство украшая бубенцами.
И подбираю листья на ходу.
Или они меня уносят сами,
Не спрашивая деньги на билет,
И мне не говоря, куда я еду.
Зеленоватый излучают свет,
Рассчитанный на скорость и победу.
Но скоро будет приступ желтизны.
Смятения и тайны слова «Встреча»
У листьев и у нас. И будут сны
Важнее и отчетливее речи.
Иду. И словно елку в Новый год,
Пространство украшаю тихим звоном.
Не осень, небо буйное растет,
И не хватает места листьям сонным.
И думам. Не хватает места нам.
Мы мечемся и тянемся друг к другу.
Начало осени. Шопен. Небес стена.
Рука, безумно ищущая руку.
* * *
О. Мандельштаму
Души певучесть — одиночество,
Лесной, осенний шелест крыл.
Я называю мир по отчеству,
Чтоб вдруг меня он не забыл,
Меня, малышку кареглазую,
Не воробья, так соловья.
Какую жизнь по счету праздную,
Лихая узница твоя?
Как пахнет небо мандельштамово!
По переулкам городским,
По листьям бронзово-каштановым
Шуршу в стихи своей тоски.
И не своей, ничейной, брошенной,
Как этот мудроглазый пёс,
С прохладно-влажною горошиной
Меж радужно-хрустальных слёз.
Души певучесть — одиночество,
Лесной осенний шелест крыл.
Я называю мир по отчеству,
Чтоб он меня благословил.
Осенний Одуванчик
1
Привет, мой старый друг Меркуцио!
Вернулся бархатный сезон!
Сквозь тучи и газоны куцые
Мне нежно светит Орион,
Мой одувашка пышно бархатный,
Мохнато смелый побратим!
Надень пушинки - и летим
В страну, где нет занудной пахоты!
2
Цыплят по осени считают!
Считаю я своих цыплят.
Дотронешься - и улетают,
Из блюдца кушать не хотят.
Я осенью многоголосой
Пасу воздушные цветы.
О, Одуванчик - ты философ
Нечеловечьей красоты!
Стихия осени и неба,
Стихия марта и ветров
В тебе! Но ты на всё готов,
Ты проще пареныя репы,
Ты, словно Пушкин, одинок,
Доступен и недосягаем:
И каждый школьник - назубок,
И каждый взрослый - уха краем
Тебя услышал и твердит.
Ты для народа служишь фоном.
(Пусть плюет! С верным телефоном
Пусть на ходу живёт и спит.)
Нет жёлтой книги - запереть
Твой свет туда - ну как в курятник.
О нет, нельзя! Ты вольный ведь,
Тебе приятней улиц праздник.
А я лохматая пастушка,
Исчезнувший почти что вид!
Скажи, кому кого водить
Сквозь города иголье ушко?..
…Сперва я тебя,
Потом ты меня,
В синей вечности -
Не заблудишься…
3
Ужасной газонокосилке
Ты подставляешь головки!
Как в мутных виденьях Кафки,
Кровавый течет процесс!
Рабочим не жалко жилки!
А люди цветочкам - волки.
Ведь сами погибли в давке,
Без слуха, без духа, Бес-
Бессовестные махины!
И тоже их жаль до боли.
Бессмысленность их сжирает,
И надо крутиться им…
Падёт Одуван невинный,
Индейский народ - без боя
Не сдастся - взлетит, растает,
Как времени - лета дым…
4
Здравствуй, племя молодое,
Ястребиный коготь!
Я пришла к тебе сестрою,
Шубку дай потрогать!
Дай понюхать солнца блюзы,
Поднебесья вальсы.
Вот сейчас в тебя уткнусь я
Носом - наслаждайся!
2010
Мы поедем в Киев собирать каштаны:
Лаковы, как праздник, как сентябрь нежны…
Этот Город как-то мне поведал тайны,
А они как будто мне и не нужны.
Вывернул он душу честно, как карманы.
Жаркую сухую протянул ладонь…
Как у малахита жилки у каштанов.
И двором соседским пахнет Оболонь.
Я не заслужила статус пилигрима:
Для туристки – хила. Для хиппей – стара.
Только город Киев не проедет мимо
Тех, кто верит в завтра и хранит вчера.
Осенью умыта, песнею томима,
Мухами бессонниц вытеснена в рай.
Коль Пути Господни неисповедимы,
Пусть ведут в Каштаны. Нюхай, собирай
Карюю блестящесть, праздник осязанья,
Страшные в доспехах – нежные внутри.
На небе нет места, на земле призванья,
Как же мы похожи, как ни посмотри.
Мы уедем в Киев от кухонных будней.
Мы прижмёмся к мощи Золотых ворот.
Умный скажет: «Глупо». Нудный вякнет: «Трутни!»
Мама улыбнётся. А поэт – поймёт…
Медитация
О, счастье! Лежу, ничегошки не делаю,
Впадаю в ковыльный простор медитации,
В бумагу роскошную, белую-белую,
Целую душой дорогие вибрации...
Смотрю в потолок и плыву по течению.
За стенкой проспект суетится и мечется.
А я уложила свои приключения
И тихо надеюсь, что это не лечится.
Я вяленько тискаю карты игральные -
Ни драйва игры, ни лихой информации,
Пустые картинки, как я, виртуальные,
Верчу, удаляясь в чащобы прострации.
Чащобы? Еще бы! Подвал подсознания
Сигналит, что банки с вареньем не съедены.
Отстань! Я беседу веду с мирозданием!
Стол письменный выше стоит, чем обеденный.
Ах, я растянулась в нирване, как русская!..
Что, мастью не вышла? Да, дама крестовая!
Ой, что-то нирванушка вязкая, узкая.
Пора возвращаться. От слова я новая,
Крылатая, пахнут водой ощущения.
Всё ищут работу. А я безработицу.
На всяком пути есть мученья учения
И их, как ни странно, так пламенно хочется.
Почти как Есенин
От того, что я с Хортицы, что ли -
(На нее-то смотрел мой роддом!)
Я хочу только ветра и воли
В разнотравии лет золотом.
От того, что я с Хортицы, что ли -
Я люблю хулиганства азарт.
Пусть святая земля мне позволит
Быть роскошной и первой, как март.
От того, что росла я в Мокрянке,
От ее полнолунной тоски,
Я не стала дремучей пацанкой,
Благородно врастала в стихи.
Я не стала суровою Кали,
Я не спёрла у Кришны дуду,
Оттого, что я вышла из дали,
В бесконечное небо расту.
И когда я - сияющий Будда,
Колокольчик, играющий дзен,
Надо мной только солнце и чудо,
И не можешь подняться с колен.
У дедушки (Призрак соцреализма)
У дедушки - Соцреализма
В кармане не просто конфеты,
В Союз Графоманов билеты,
В Страну Словославию визы.
А я бы хотела конфету.
С ней - слаже, без оной - полезней.
Но от одиночества нету
Спасения в песне совместной.
Люблю я Кавказище хора.
И вишню люблю в шоколаде…
В кармане у дедушки - Тора
И новая эра во взгляде.
Во взгляде у дедушки - солнце
Да мамочки, птички, коляски.
«Ну что ж не узнала ты, доця!
Да это же я, Вышеславский!»
А рядом цветочится дача.
И мудрость в борьбе, как Яков.
«Ну что ты, совсем, Одуванче,
Меня не признать, Пастернака!
Отстань со своим Реализмом!
Его не бывало в помине.
Он призрак, обычнейший призрак
Над вечностью иссиня-синей!..»
* * *
В фиолетовых тучах — просвет
Приоткрылся окном воскресенья.
Беззаботно-весенний ответ
На вопрос бесконечно-осенний.
Музыка XVI века
Музыка шестнадцатого века.
Шелковою лентой - клавесин.
Не могу представить человека -
Только листопада апельсин.
Вижу чудо-платье первоцвета
И его победный гордый взгляд.
Бал у королевы Лизаветы
И ее классический наряд.
Чистые евангельские чувства,
Повторений вежливый канон.
Над рекой намазан густо-густо,
Будто маслом, христианский звон.
Сквозь него - узор снегов отвесный.
Город - в дымке. В пухе - пастораль.
В звучном озарении оркестра
Талая снежиночка - вчера.
Отчего ж не видно человека?
Колокол, пурга и клавесин.
Музыка шестнадцатого века!
Сохрани нас маленьких, спаси.
Выпячен, сверкающ мегаполис.
Скарабеи всех цветов - авто…
Даже если я не успокоюсь,
Через пять веков меня никто
И не вспомнит. Будут самолеты
Над колоколами пролетать.
Где ты, Человек? Какой ты? Кто ты?
Снег. Шекспир. И звона пустота…