Изгнание (фантатический рассказ)

Подробности

Категория: Владимир Гусев

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1995

— Мама, я должна тебе сказать... Только не пугайся, ладно?
— Ты говоришь таким тоном, что можно подумать, будто... Или не будто?! Так я и знала! Чуяло мое сердце: добром эти дополнительные занятия не кончатся! Теперь ясно, чем на самом деле вы занимались! Срок-то большой?
— Не знаю. Месяца три, наверное.
— Ой-ой-ой! Что же ты раньше молчала?
— Думала, задержка. Или как-нибудь...
— Рассосется, что ли? И-их! Дуреха! Что это тебе, опухоль какая?.. Ладно, не отчаивайся. Еще можно все исправить. Три месяца — оно, конечно...
— Что исправить? Жизнь?
— Эк тебя завернуло! Этой жизни впереди знаешь сколько? Все успеешь: и налюбитъся, и детей нарожать, и все еще потом надоест. От кого хоть, знаешь?
— Угу...
* * *
— Ты воспринимаешь меня, малышка? Ответь мне. Воспринимаешь?
— Да, Учитель.
— Кажется, срок моей жизни подошел к концу. По традиции каждое Разумное, покидая свою вселенную, проводит прощальный сеанс связи. Я в качестве собеседницы выбрал тебя. Не возражаешь?
— Я счастлива, Учитель!
— Вот и отлично. Сам не знаю, почему из всех воспитанников мне захотелось попрощаться именно с тобой, самой юной. Может быть, потому, что связь с тобой устанавливается всегда очень быстро и почти без усилий. Словно мы находимся в одной вселенной.
— Разве такое бывает, Учитель?
— Да. Редко, но случается.
— Как же Разумные помещаются в ней, Учитель?
— Не так просторно, как мы в своих Вместилищах. Но помещаются.
— А я еще вырасту, Учитель?
— Да, конечно. Я тоже когда-то был таким маленьким, что не занимал и тысячной доли своей вселенной. Но шло время, приливы сменялись отливами — и вот уже голова моя упирается в один свод Вместилища, а ноги — в другой. Вначале вселенная расширялась, пытаясь угнаться за моим ростом, но в конце концов ее способности оказались исчерпанными. А не расти Разумное не может. Я пытался, конечно, если не прекратить, то хотя бы замедлить этот зловещий процесс — как миллионы Разумных до меня, как миллионы тех, которые будут жить позже, — но у меня ничего не получилось.
— Почему, Учитель?
— Законы природы неумолимы, малышка. Любое живое существо, заполнившее свою вселенную и исчерпавшее возможности ее дальнейшего расширения, должно покинуть Вместилище.
— А что с ним бывает потом?
— Этого никто не знает, малышка. Например, Мааакус считал, что Разумное просто погибает, ибо вне пределов вселенского времени и пространства жизнь невозможна. И многие соглашаются с ним. Но так думают не все. Другие верят, что за пределами наших вселенных также существует жизнь — правда, совершенно в иных формах. В доказательство они приводят предсмертный бред Разумных, изгоняемых своими Вместилищами, Дарующими Жизнь. И действительно, у многих сквозь ужас пробивается одно и то же умозрение: короткий “темный туннель” и в конце его — “ослепительный свет”.
— Мне эти термины не знакомы, Учитель. Что они означают?
— Не знаю. Никто из живущих не знает, чем “свет” отличается от “тьмы”.
— Хотя одно из этих слов...
— Да, малышка. Но для нас, живущих, ослепительной бывает только боль. Она приходит, когда вселенная по непонятным для нас причинам гибнет, не успев вырастить и изгнать Разумного, или когда в нее проникает страшный Железный Дракон. Никто не знает, что это за существо. Но двое из каждых трех наших собратьев становятся его жертвами, не достигнув возраста членения. Дракон появляется из Ниоткуда и удаляется в Никуда, держа в когтях новое, еще ничего не понимающее Разумное, и очень часто опустошенная вселенная становится после этого непригодной для обитания. Бороться с Драконом невозможно. Но ты, малышка, к счастью, уже вышла из опасного возраста. Почти вышла...
* * *
— И кто же он, этот негодяй?
— Не говори так, мама! Павлик хочет на мне жениться!
— Павлик? Уж не тот ли твой одноклассник, который приходил на день рождения?
— Угу.
— Ты с ума сошла! Я не спорю, он симпатичный мальчик, но совсем не нашего круга! И с такими ужасными манерами... У него нет будущего, доченька. Неужели ты этого не понимаешь? Нашла, кого выбрать! Безотцовщину! А мы-то с папой надеялись... Мишенька, например — такой хороший мальчик! И семья у него замечательная. Да и нравишься ты ему. Я же видела, какими глазами он на тебя смотрел на дне рождения. Э, да что говорить! Отец, надеюсь, не знает о нашей беде?
— Нет.
— Вот и ладненько, вот и хорошо. И не должен знать. Хватит ему неприятностей на работе. А мы с тобой завтра утром... У меня есть знакомый врач, очень хороший. Профессор и все такое. Тебе даже больно не будет.
— Я не хочу этого делать, мама!
— А школу ты закончить — хочешь? Папу до инфаркта довести — тоже хочешь? Хватит глупостей! Пожила своим умом — и будет. Завтра же идем к врачу.
— Я боюсь.
— Доченька, милая, солнышко мое... ласточка моя ненаглядная... Все будет хорошо, вот увидишь! И школу закончим, и в институт поступим, и все дороги нам будут открыты! А иначе — как же? Всему конец?
* * *
— Учитель, я давно хотела спросить: откуда первоначально берется Знание, которым мы обмениваемся в сообщениях?
— По-разному, малышка. Например, Кооопеникус, предположив, что скопление вселенных имеет форму сферы (такую же, как и границы, отделяющие каждое Вместилище от Нечто, которое Вне), сумел доказать это во время Великого Эксперимента. Но есть Знание, которое появляется неизвестно откуда, и его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Сообщают, что первоначально все знания Разумных были такими, и лишь потом некоторые постулаты удалось доказать. Другие же до сих пор воспринимаются на веру.
— Какие, Учитель?
— Многие, малышка. Например, все знают, что те части тела, которые не выполняют никаких функций, достались нам в наследство от Живых, Живших Прежде, в те времена, когда вселенные были совсем не такими, как теперь. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, Учитель. О конечностях, внутренних объемах, а также о некоторых частях головы.
— Совершенно верно, малышка. Например, две маленькие закрытые сферы, столь тесно связанные с органом мышления — зачем? А несколько отверстий, также плотно закрытых складками плоти — зачем? И столь сложное устройство абсолютно бесполезных конечностей — для чего?
— Простите, Учитель, но это называется “атавизм”.
— Я знаю, малышка. Однако есть и другое объяснение. Сообщают, что все эти никчемные органы тела на самом деле нужны. Что они активно используются в той, другой жизни, которая якобы наступает после смерти. А точнее говоря, после изгнания.
— Разве это не одно и то же?
— Нет.
— И вы тоже считаете, что вне вселенной... вне времени и пространства...
— Есть другие время и пространство. Именно там живут Железные Драконы. А уже изгнанные из своих вселенных Разумные противодействуют им, спасая наши жизни.
— Разве это доказуемо, Учитель?
— Нет. Но нет ничего труднее, чем опровергнуть недоказуемое.
— Так вы... верите во все это, Учитель?
— Не знаю. Возможно, верю. Хотя мне и не хотелось бы.
— Почему, Учитель? Жизнь так прекрасна, что не хотеть ее продолжения в любой, даже самой примитивной форме...
— Понимаешь, малышка... В наших вселенных жизнь действительно прекрасна. Разумные и Вместилища словно созданы друг для друга. От вселенных мы получаем все необходимое для жизни, взамен отдаем все, уже не нужное нам, но столь необходимое им, — судя, конечно, по той жадности, с которой вселенные поглощают все обработанные нами вещества. В результате этого симбиоза каждый из Разумных может беспрепятственно мыслить и обмениваться сообщениями с другими Разумными. Мы все равны, абсолютно равны, хотя и делимся на две примерно равные группы по строению некоторых атавистических органов.
— Разве может быть иначе, Учитель?
— Да. Боюсь, что там, за пределами наших Вместилищ (если, конечно, изгнание не означает смерть) все эти отличия в форме многочисленных — и тогда уже не атавистических! — органов начинают сказываться. Ужас несправедливости — тебе знакомо такое понятие, малышка?
— Да, Учитель. Я получила сообщение о том, что избегающий обмена мыслями попадает после смерти в так называемый ад, где Разумные не равны друг другу. Утверждается, что ад — несправедливость. Я плохо понимаю, что это такое. Но, кажется, это страшнее даже, чем Железный Дракон, чем сама смерть.
— Да, малышка, страшнее. Но циркулируют и другие сообщения. Будто туда, в Нечто, которое Вне, попадают абсолютно все, закончившие свой жизненный цикл. И что там, в аду, очень немногие добиваются права думать, но обмениваться мыслями со всеми другими Разумными им нельзя! Изредка — с одним-единственным собеседником, но эта связь слаба и очень неустойчива.
— Какой ужас! Для чего же они тогда живут?
— Некоторые — исключительно в надежде отыскать среди многих своего единственного собеседника. Но вообще-то смысл жизни после смерти — загадка. Может быть, именно в момент изгнания разгадка становится ясной для уходящего?
— А вы... не боитесь, Учитель?
— Уже нет. Узнать, наконец, истинную цель бытия Разумных настолько заманчиво, что ради этого я согласен покинуть свою вселенную. Уже согласен!
— Самому желать изгнания... Я не понимаю вас, Учитель!
— В твоем возрасте, малышка, мне тоже это казалось глупым. Но, наверное, в конце концов к подобным мыслям приходит каждое Разумное. Вот и я... И мне... Кажется, уже пора... Границы моей вселенной пришли в движение...
* * *
— Алеша, началось!
— А? Что?
— Началось, говорю. Схватки у меня.
— Да... Я сейчас... Скорую вызову. А может, еще рано? Как-то неожиданно все...
— Вызывай, вызывай! Я пока оденусь. Девять месяцев ждали — а ты говоришь, неожиданно! Помоги мне, пожалуйста!
* * *
— Вселенная больше не хочет держать меня в себе, малышка! Не прерывай связи, прошу тебя! Я постараюсь сообщить о последних мгновениях. Жаль, что мы так поздно узнали друг друга.
— Мне тоже жаль, Учитель. Но некоторые сообщают, что вступившие в постоянную связь Разумные... как мы с тобой... там, за пределами Вместилищ, могут встретиться!
— Да, малышка, я тоже получал подобные сообщения. Если это так, — я буду ждать тебя. Ждать и искать. Пусть даже в аду. А ты?
— Я тоже буду искать тебя, Учитель!
— Туннель... Действительно, у моей вселенной есть туннель, только вход в него раньше был закрыт. Но теперь... Но сейчас... Кажется, я схожу с ума. Здесь... То есть там... Необычное...
— Я приду к тебе, Учитель!
— Я буду ждать тебя, малышка! Искать и ждать!..
* * *
— Поздравляю, мамаша! Сын у вас. Голосистый хлопчик. А серьезный какой! Видать, профессором будет.
— Покажите... Покажите мне его...
— Смотрите, мамаша, смотрите. Роды прошли очень хорошо. Вам каждый год по хлопчику можно делать.
— Алешка будет рад... Он так сына хотел...
— Все мужья сыновей хотят. Но на всех разве напасешься? Кому-то и девочек для них надо растить. А теперь отдыхайте, мамаша, отдыхайте!
* * *
— Учитель, Учитель! Мне так тебя не хватает! В моей вселенной происходит что-то страшное! Мне больно! Наверное, это и есть Железный Дракон. Сейчас он заберет меня. Я так никогда и не узнаю, что бывает после изгнания. Мне больно! Как жаль, что ты меня уже не воспринимаешь, Учитель! Прогони Дракона, Учитель! Ты обещал искать и ждать меня. Где же ты? Мне больно! Ослепительно боль...
* * *
— Мне было так больно, мамочка! Ты обманула меня!
— Это потому, что срок слишком большой. Видишь, даже профессору было трудно. Ну, да ладно. Теперь все неприятности позади. Закончим школу, поступим в институт, а потом и замуж выйдем. Мишенька... Ты скоро поймешь, он замечательный парень. Все будет хорошо, вот увидишь.
Все будет хорошо!

• Вперёд >