За други своя
- Подробности
- Категория: Дмитрий Корсунский
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 801
За други своя
Рассказ
Афганские горы вызывали у Виктора Поспелова, служившего снайпером десантной роты, чувство удивления, восхищения и тревоги. Скалистые кручи, упиравшиеся почти в самое небо, казались вечными и умиротворёнными. Никакие человеческие отношения от страстной любви до безжалостной вражды, бурлившие на их лесистых склонах, не могли нарушить их величественный покой.
Глядя на горный пейзаж, Виктор поражался контрасту почти первобытной природы и поведением воинственных горцев, живущих среди необыкновенной тишины и красоты деревьев, прозрачно-хрустальных рек, ярких цветов. Он не мог никак понять, почему малограмотные душманы, воюющие против правительственных войск, столь ожесточены и фанатичны.
Сама природа располагала к спокойной, мирной жизни. Как часто ему хотелось сбросить с себя обмундирование и просто лечь загорать на горячем солнце или искупаться в потоках быстрых речушек! Смотреть на ясное, голубое небо и ни о чём не думать. Вспомнить детство, школьные годы, помечтать о будущем, о возвращении домой. Но на отдых можно было надеяться лишь в родном городе. Здесь же, стоило ему однажды беззаботно прилечь на землю, чтобы позагорать без гимнастёрки, и рядом с ним ударилась пуля. Ведь без защитного маскхалата он превратился в хорошую мишень.
В Афганистане нужно быть настороже и днём, и ночью. Каждый раз, вступая в бой, снайпер чувствовал какую-то противоестественность войны, её несовместимость с горной тишиной и природным покоем. И он не понимал, что заставляет талибов оставить многодетную семью и воевать. Почему их столько много? Тысячи и тысячи хорошо вооружённых воинов, не щадящих своей жизни. Зачем обычные мужики, которых заставляли работать на себя разные богачи, шли воевать против таких же бедняков, решивших жить по справедливости? Неужели им лучше быть бесправными рабами, чем свободными гражданами?
Душманы, которых десантник сбрасывал с гор снайперскими выстрелами, словно игрушечных солдатиков, в ближним бою не знали пощады и с попавшими в плен не церемонились, поэтому и Виктор не испытывал жалости к врагу, убивавшему его боевых друзей. Часто он чувствовал себя вроде вооружённой машины, глухой к крикам и стонам врагов, слепой к страшным ранам и мучениям душманов.
Стреляя в горных мятежников, старший сержант Поспелов считал, что освобождает афганцев от тёмных сил злобы, от дурмана наркотиков и власти расчётливых богатеев, высасывавших из бедняков все жизненные силы. Но, несмотря на все подобные доводы, ему казалось, что, кроме силы оружия, должно быть еще какая-то духовная сила, помогающая одурманенным душманам вернуться к нормальной, мирной жизни.
Теперь же, выполнив боевое задание, Виктор со всей десантной ротой пробирался в условленное место, из которого их должны были забрать винтокрылые вертолёты. Густой лес, покрывавший горы, был для солдат и спасителен, и опасен.
Им оставалось совсем немного, когда командир роты получил сообщение, что более двух тысяч душманов, соединившихся из нескольких отрядов, окружают десантников плотным кольцом. Бандиты шли по пятам и их разделяло всего несколько сот метров, самое большое – четверть часа.
Сложность ситуации обострялось необходимостью прохождения через равнинную местность. В ней солдат могли расстрелять, точно мишени в тире. Выход был один – кто-то из бойцов должен был остаться в лесу для прикрытия всей роты. Перед самым полем капитан Иван Ермолов оглядел солдат, выбирая того, кто лучше всего сможет выполнить последнее задание.
Устало сняв с плеча автомат, Виктор подумал: «Кого оставят?». Он понимал, что у десантника, оставшегося в прикрытии нет и малейшей возможности остаться в живых. Солдат представил себя на месте командира. Как бы он поступил? Молодых бойцов нельзя, они не выдержат и пяти минут боя, а старослужащих жалко – уже вышел приказ об их увольнении в запас.
Лучше всего подойдёт снайпер, который участвовал во многих боевых операциях и сможет удержать горцев на всё время перебежки опасного участка. В роте пятеро снайперов – трое молодых, только-только пришедших с учебного подразделения, один легко ранен в правое бедро и он. Выходит, ему оставаться? А может быть, повезёт?
– Старший сержант Поспелов, остаётесь в прикрытии, – скомандовал ротный, – отходите, когда все перебегут поле.
– У меня же приказ об увольнении,– сказал снайпер, понимая, что остаётся на верную гибель. До дому оставалось меньше недели. Погибать в последнем бою было не столько страшно, сколько мучительно больно от осознания крушения всех надежд. Ему, простому парню из сибирской деревушки нужно удерживать лавину бандитов, обученных военному делу зарубежными инструкторами. Нужно принять весь огонь душманов на себя. Его окружат и убьют меньше, чем за четверть часа. Но именно за это время вся рота успеет перебежать в относительно безопасный перелесок.
И умом, и сердцем солдат понимал, что должен остаться и ценой своей жизни дать жизнь своим же друзьям. Для него настало самое главное время во всей жизни – стать защитным щитом и десантной роты, и Отечества, и веры.
Внутри груди что-то дрогнуло, точно не желая расставаться с жизнью. Почему погибнуть должен именно он, ставший за годы службы лучшим снайпером? Потому что сам выбрал службу в десанте, а не в стройбате, в который попадали слабые, безвольные юноши. Никто из слабачков его двора не смог бы выдержать войну в горах, где нужно быть сильным.
Виктор же чувствовал, что должен служить в самом опасном месте, поскольку был смелым крепким парнем. А раз он самый сильный, то и должен проходить самую тяжёлую службу, а не прятаться от призыва в армию и не искать тёплое местечко вроде коптёрщика.
И тут он вспомнил про иконку Божьей Матери, в которую вонзены семь стрел. Образ Пресвятой Богородицы лежал в левом кармане гимнастёрки. «Молись,– молнией пронеслась спасительная мысль, и Виктор взмолился – Богородица, спаси нас!».
А ротный, заметив замешательство бойца, посмотрел прямо в его глаза, стараясь поддержать солдата в критический момент. Ведь от мужества и опытности снайпера зависела жизнь многих десантников.
– Всегда есть последний бой, в котором нужно победить, – сказал командир роты. – Ты, Витя сможешь всех прикрыть… Ты остаёшься. Остальные, вперёд.
– Товарищ капитан, разрешите остаться, – неожиданно выступил вперёд младший сержант Егор Денисов.
– Разрешаю.
Все десантники сразу же почувствовали, что стало легче на душе – у двоих есть возможность выжить в смертельном бою, который продлиться не более пятнадцати минут. В это мгновенье снайпер понял, что жизнь Егора стала для него намного важнее собственной. Он должен думать не о себе, а о своём товарище, который не по приказу, а по зову сердца остался с ним, чтобы поддержать его в самой тяжёлой, неравной и смертельной схватке. Осознание того, что он не один давало силы и надежду.
– Спасибо, брат, – облегчённо сказал Виктор,– когда наши проскочат, уходи первым, я прикрою.
– Хорошо.
Рота продолжила быстрое движение вперёд, а бойцы прикрытия заняли позиции среди лесной чащи. Осматривая ближайшую окрестность, Виктор мысленно молился Богородице, чтобы Она защитила от вражеских пуль и гранат. Его сердце просило спасения Егору и всей десантной роте, чтобы все бойцы вернулись домой живыми, а не в холодных цинковых гробах.
Сам же он уже был готов к смерти, был готов биться до последнего дыхания. Виктор чувствовал, что собранность всех своих духовных и физических сил воедино. Он осознавал себя простым ратником, вышедшим в открытое поле против вражеских полчищ. Вспомнился монах Пересвет, бесстрашно выехавший на единоборство с кочевником Челубеем, похвалявшимся своей силой. И Виктор представил, что теперь уже он выехал на схватку с кочевником и, опустив тяжёлое копьё, летит на чужеземного захватчика. Рядом с десантником был его боевой товарищ Егор, защищающий всех своих друзей, родных и Родину.
Между тем еще ничто не предвещало жестокого, кровавого боя. Совсем поблизости с Виктором летали лесные птицы, ползали по земле деловитые жуки, мирно грелась на холмике чёрная гадюка, свернувшаяся в несколько колец. «Почти как дома,– подумал солдат,– Почему же у нас мир, а здесь война? Откуда в душманах дикая ненависть, кидающая их под пули? И будет ли здесь мир, если нас не будет? Чем моя жизнь лучше их?».
Ему хотелось любоваться природой, небом и птицами, но интуиция подсказывала, что через несколько минут в этом тихом, мирном лесу начнётся настоящая трагедия, конца которой и не видно.
Когда же первые бородатые душманы оказались в прицеле, старший сержант начал стрелять. Его поддержал автомат Егора, и несколько бандитов упали замертво, а остальные залегли на землю и открыли ответный огонь. Казалось, что выжить под плотным градом душманских пуль невозможно, но десантники всё же каким-то чудом удерживали их яростный натиск. С каждой минутой горцев становилось всё больше и больше, и они, несмотря на смертельный отпор, всё ближе и ближе подбегали к десантникам.
Виктор отчётливо видел их решительные, суровые лица; полосатые халаты, выцветшие чалмы и воспалённые, фанатичные глаза. Их воинственные фигуры и громкие крики разрушали всю атмосферу лесного покоя. Они упрямо бежали вперёд, чтобы разорвать десантников на десятки частей, утолить свою беспощадную жажду мести и очистить горы от неверных.
Снайпер хладнокровно врывал душманов в тёплую землю, а их мёртвые лица продолжали сохранять ожесточённость, силу и обречённость. Чем больше Виктор убивал бандитов, тем больше была возможность выжить.
Младший сержант Денисов, увидев, что рота уже скрылась в перелеске, росшем за полем, бросил три осколочные гранаты в бандитов и начал стремительно отходить, а Виктор снайперскими выстрелами перевёл весь бой на себя.
Горцы, ожесточённые сопротивлением солдата, расчётливо рвались вперёд, словно предчувствуя расправу над снайпером, уже уничтожившим много душманов. А он, короткими перебежками, перебирался к краю поля, на котором мог стать вроде дичи, взлетающей прямо перед стволом опытного охотника.
Чужие пули пролетали столь близко, что десантник слышал их свист и уже ожидал, что вот-вот и одна из них вонзиться прямо в его спину и ему останется всего одно дело – дёрнуть чеку гранаты, чтобы не попасть в плен.
Выбежав на равнину, Виктор увидел впереди угловатый камень, стоящий примерно посреди голого поля. Интуиция подсказывала, что за гранитной глыбой можно будет или укрыться перед последним рывком, или продолжить бой.
Едва он оказался на поле, уверенно и точно заработал автомат Егора, отсекавший бандитов. Виктор, пригибаясь к самой земле, стремглав побежал к гранитному валуну. Ему казалось, что сама страшная смерть бежит следом за ним, так и норовя скосить его своей смертельной косой. Лишь автоматные очереди друга, заставлявшие душманов приостановить преследование десантника, давали ощущение жизни и надежду, что еще чуть-чуть и он будет за камнем.
Но стоило ему укрыться за камнем, и град пуль осыпал весь валун. Оставался последний бросок в жизнь или смерть. И тут Виктор почувствовал, что сейчас он должен отстреливаться от бандитов до последней пули. Десантник слегка высунулся из-за камня и начал прицельный огонь из своего автомата. Трое душманов, кинувшиеся следом за ним, получили свинцовые «наградные» и рухнули вниз. Остальные бандиты, прижимаемые к земле младшим сержантом, повели лишь беспорядочные выстрелы и Виктор рванулся к перелеску.
Когда он бежал по полю, ему казалось, что за его спиной стоит какой-то незримый щит, прикрывавший всё тело и отводящий от него все вражеские пули. Достигнув кустарников, Виктор понял, что спасён. Они вместе с Егором выиграли бой у тысяч душманов, которые, по всем законам физики, должны были бы их убить.
Оказалось, что и два друга могут не только сражаться против множества врагов, но и побеждать в неравном бою. Ведь каждый раз, когда наступает опасность для друга, Отечества и веры, настоящие мужчины сражаются не щадя живота своего и им помогают все святые и силы небесные.