Поэзия

Поэзия

 

Я буду идти на юг –

Прекрасный цветок пустыни.

За кругом минуя круг

Дома остаются пустыми.

 

Я буду идти на юг,

Регистрируя новый промах:

Падающих камней стук,

Жаркий песок в ладонях.

 

Я буду идти на юг.

По стрелам башенных кранов,

Чувствуя пальцами звук

Рушащихся планов.

Сентиментальная

Кричать в подушку от счастья и лить слезы радости -

Ты становишься очень сентиментальной, девочка,

Разучилась - ну совершенно же - делать гадости,

Оставляешь цинизм в тайниках и рисуешь стрелочки

Красной краской на стенах в направлении "юго-запад".

У тебя остается два лета, чтобы дойти до заката.

Заваривай в чайнике ройбуш с ромашками,

Шагай осторожно, думая, что над пропастью

Сентиментальная дурочка, в этот мир влюбленная.

На другой конец астрономии

Улетай на свою десятую в солнечной

Льдистую, маленькую планету,

На которой пройдет пол-лета,

Но не найдется крошечной

(даже в два нанометра) искорки

Вроде той, что сейчас сгорает

(в среде защитного газа) в пальцах.

На другой конец астрономии

Выметайся, давай, на планету.

И возвращайся не ранее

Чем закончатся эти пол-лета.

Как же я без тебя

Стихотворение в прозе

 

За две тысячи лет наши с тобой корабли заплутали

в обмелевших безбережных моих океанах

А теперь, ветром по волосам, беззаботно и прямо,

ты спрашиваешь меня.

Стоя на берегу я не знаю куда идти -

Потеряшка с дырками на коленях,

с дырками на локтях, с дырами на душе...

Я не знаю куда идти,

И бегу напрямик -

по колено в траве, по колено в росе.

Я успела забыть - как же я без тебя.

Ветер по волосам со своим вечным и тихим

"Здравствуй. Помнишь меня?"

Ну конечно же помню, как же я без тебя...

* * *

Черные кошки с изумрудами вместо глаз

Пересекают дорогу в четвертый или тринадцатый раз

Сплетают в острых когтях колыбель для твоей души

Когда в нее упадешь - уже кричи или не кричи

Белые кошки заключают тебя в круги

(На пшеничных полях по ночам) Зажигают огни

Пересекают твои пути и снова плетут колыбель

Тебе снятся соборы, свечи, церковный елей...

* * *

Все еще веришь, что на дорогах совершенно одна,

На своих неразведанных звездных путях?

Девочка, милая, добрая ты моя. Девочка ли?

Пьешь вино не пьянея - да и что там того вина -

Улыбаешься, вскинув голову гордо, скрывая свой страх

Так и ждешь, когда кто-нибудь выкрикнет: "Пли!"

 

Ветер вечно в твоих ладонях - и в волосах, безумный,

Ты потеряешься в нем и в своих наивных мечтах.

И, безусловно, снова захочешь сбежать - далеко-далеко,

На Бетельгейзе, рейсом до Ориона, космическим утром.

Собираясь, как и всегда, небрежно и забывая о мелочах

Милая, ты не забудь себя. Девочка, не гори так ярко.

* * *

Взаимопроникновение

синего в кровное -

красными каплями на бумагу.

Режешь иголками руки,

тонкими хирургическими

инструментами или

лазерным скальпелем.

Старой чернильной ручкой

мажешь пальцы -

самые только кончики

(Колбочки на душевном дне

высокочувствительны)

Проникаешься синими

Словами. Краской.

(подстрочно)

Не веришь.

Когда-нибудь

Когда-нибудь

ты скажешь

что солнце

это гигантская карамель

леденец на палочке.

 

А дождь - он по коже как будто бы вскользь

Статикой, выбросом, электричеством

Элегическим шестистопным дактилем

 

Когда-нибудь

ты решишь

что все просто

как сжигать черновики

или выпить кружечку кофе.

 

Ассоциативное твое нелогичное мышление

Радиоактивным выбросом сердце о ребра

Бьет в ритме хорея, а, может, ямба

 

Когда-нибудь

ты поймешь

где полюс

а пока выдвигайся на поиск

себя, безнадежно-забытого.

* * *

Ржавый железобетонный столб. Фонарный.

Ждет первого света.

Он помнит, как приходил фонарщик. Пьяный.

В канун первого снега,

Качался в такт опадающим листьям. Криво

Лил масло в лампады.

Рассвет замарает деревья желтым. Мило.

Конечно. Ему ведь рады.

Ты - мой фетиш

Я пью кофе. Горячий. Со сливками.

Ты - мой фетиш.

Золотоволосая, милая,

беспричинно веселая,

безупречно невинная - ты. Моя.

Ты - молчишь.

Я пью кофе. Горячий. Со сливками.

Полнолунной и светлой ночью

полноводной и, да - безупречной.

Я пью тебя осторожным взглядом.

Ты - почти спишь.

Я... да, этой горячей ночью.

Температура

Закутавшись в шарф по кончики ушей острые

Пить горячий шоколад или глинтвейн. Горстями

Зачерпывать жаркое живое тепло. Маяться:

Как умудрился заболеть и в чем теперь каяться?

 

Температура, озноб и в голове голоса...

Это просто твоя несчастная черная полоса.

Снежинки где-то за окнами там рисуют узоры -

А ты думаешь о сединах и о своем позоре.

 

С ехидством, глинтвейном, колючей шерстью,

Со статико-электрической и изящной местью...

Свернувшись клубком и носом уткнувшись в плед

Ты, сонный, тихо попросишь выключить свет.

 

Фетиш и мания

Кусать - губы в кровь изодраны,

А твои теплые волосы -

Такие солнечно-нежные,

Их целовать бесконечно бережно.

И оставлять кровавые полосы

На безупречных пальцах -

Таких игрушечно-тоненьких.

(Да, это мой фетиш и мания)

Ты - мой фетиш и мания

Позавчера

Мы умерли позавчерашним утром,

Когда было погашено солнце

Кем-то из злых одиноких безумцев.

 

Мы умерли с позавчерашним ветром.

После яркой восьмиминутной жизни.

Кто-то, наверное, скажет: "Кризис",

 

А я наивно посмею ему не верить:

Ведь он ничего не смыслит в квантах,

А я - равноценно не понимаю в брендах.

 

Мы умерли, и бесполезно спорить,

Умершее солнце - это не больно,

Тем более, позавчерашние "мы" сдохли.

Саркофаг

Бездыханное, ущербное счастье -

моя асфальтовая икона.

Шагать по кромке забора,

вот только оправдывать вряд ли

хоть кто-нибудь будет молитву

к бетонному саркофагу,

к блестящему стягу.

В руках только лезвие бритвы

но лучше б его не было

быть может, тогда наши крыла...

А впрочем, у нас есть молитвы.

Восторженно-страстные крики.

Слепящие яркие блики.