Анна Гаганова. Символ острова
- Подробности
- Категория: Статьи
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1606
СИМВОЛ ОСТРОВА
СИБИРСКИЙ ЛЕС КАК МЕТАФОРА РОДИНЫ
Роман "Последний Остров" Василия Тишкова уникален системой художественных образов
Среди художественных книг, написанных в XX веке и продолжающих появляться в наши дни, и посвященных сибирской жизни, роман Василия Тишкова "Последний остров" занимает особое место. Эта книга стоит несколько особняком благодаря системе своих персонажей. Герои Тишкова, Сибиряки: нравственный эталон русского народа.
"Запомни, Аленка, у тебя в кармане адрес. По нему тебя отвезут к хорошим людям. Ну, будь здорова! И живи сто лет." Солдаты ушли по лесной дороге. И Аленка услышала : "Это - сибиряки".
Разрывы зенитных снарядов пугали все меньше, а вскоре и вовсе сменились ровным перестуком вагонных колес. Их везли долго. В дороге их нагнала настоящая весна. Девочка ехала в страну, где жил до войны солдат, спасший ее на Ладоге. Страна та называлась Сибирью" (С. 16)
Для кого написан этот роман?
Роман Тишкова о Сибири и о Сибиряках - особенный. Обычно, главные герои классической литературы, - люди взрослые, успевшие позабыть о школьной скамье. Известная литературоведческая аксиома гласит, что, погружаясь в пласт художественного повествования, читатель вольно или невольно ассоциирует себя с кем либо из персонажей, примеряет на себя поступки и мысли персонажей. На неосознанном эмоциональном "вживании" в роль вымышленного героя основан эффект "саспенса" кинематографа, о котором пишет (см. "Кино между адом и раем") сценарист Александр Митта. Это наблюдение справедливо не только для драматургических жанров, но и для эпических, к которым относится и жанр романа. Отсюда, закономерный вопрос: для кого же написан роман В.Тишкова, если его главные персонажи- подростки? Учитывал ли автор психологический эффект идентификации читателя с кем- либо из персонажей, другими словами, создавал ли он свое произведение для подростков?
Маловероятно. Перед нами - не детская литература, как невозможно к детской литературе отнести "Мои университеты" М. Горького, "Детство, Отрочество, Юность" Л.Толстого, "Кащееву цепь" М.Пришвина, "Жизнь Арсеньева" И.Бунина, "Сладкую каторгу" Н.Ляшко и другие произведения, ведущими персонажами которых взрослеющие юноши. Книга "Последний остров" В.Тишкова, конечно же, может быть рекомендована для прочтения школьникам, но при этом, ее нельзя относить к "детской литературе", как большинство художественных произведений, которые принято считать "литературой для детей", основанных на приключенческом развлекательном, дидактическом, познавательном сюжете, и соответствующей этому, системе персонажей. Вообще, рассуждая о "школьной литературе", можно выделить две больших группы "детских книг", это книги которые пишутся непосредственно для детей, нередко, взрослые писатели создают их для собственных детей, ("Малыш и Карлсон" Л. Астрид, сказки В.Катаева, сказки А.Толстого, "Незнайка" Н.Носова, "Алиса" Л.Кэролла, фэнтази Д.Толкиена, "Гарри Поттер" Д.Роулинг, "Волшебник изумрудного города" А.Волкова). Другие же книги изначально пишутся для взрослых, но могут быть разрешены для школьного прочтения. Стоит ли подчеркивать лишний раз тот факт, что развитие человеческой личности происходит лишь в том случае, если ребенок читает книги второго типа? Взрослые книги, выстраивают в сюжете драматичную "взрослую" проблематику. Это: ответственность за жизнь другого человека, умение принимать решение, умение преодолевать свои слабости усилием воли, умение рисковать ради достижения той или иной цели.
Увы, сегодня, даже наблюдая соракалетних лысеющих и седеющих "юношей" с эгоцентрично - детским взглядом на жизнь, можно легко поставить диагноз: они читали в школьные годы лишь книги, написанные изначально для детей, и, возможно, продолжают их читать, не желая бороться со своим инфантилизмом: удовольствие стало самоцелью жизни.
В одной из недавно защищенных диссертаций, по теме детской литературы, (Е.Ю.Дворак, "Русское детское фэнтази...", 2015), был сделан важный вывод: если в фантастике показан мир зрелых личностей, которые ставят перед собой определенные цели и добиваются их, то в фэнтази такого нет: персонажи ищут себе на голову приключений ради самих приключений, ради удовольствия, ( как, например, "Хоббит" Дж. Толкин), и в этом нет ни масштабной, социально значимой цели, ни умения, словами Р.Киплинга "заставить сердце, нервы, тело тебе служить, когда в твоей груди уже давно все пусто, все сгорело, и только воля говорит "иди"! Глядя на великовозрастных "Толкиенистов" или почитателей Гарри Поттера, можно с уверенностью сказать: эти люди воспитывались не на взрослых книгах, разрешенных для школьного прочтения, а на детских книгах, написанных непосредственно для детей. Потому они, несмотря на свои седины, смотрят на мир глазами ребенка.
Великовозрастных детей, воспитанных на зарубежном фольклорном "фэнтази" и развлекательном сюжете "квест" искренне жаль: даже покупающих модные айподы и айфоны, отдыхающих на престижных курортах: они живут не в реальном мире, а в искусственном, созданным писательской фантазией: персонажи этого мира нередко взяты из фольклора (Хоббит Д.Толкиена, Волшебник страны Оз - Л.Фрэнка) но не из мира реальных людей. В этой литературе нет очень важного для воспитания личности: нет типизации литературного характера, и дети, воспитанные на такого рода сюжетах, потом вырастают социально дезадаптированными, они стараются спрятаться от реальности в компьютерные игры, интернет, кино.
Важнейшее отличие "воспитательной" детской литературы от "развлекательной", в том, что первая учит человека самостоятельно принимать решения в жизни, а не ждать готового решения, как это характерно именно для модного сегодня развлекательного жанра "квест" и "фэнтази". Именно поэтому, рассуждая об воспитательной роли книг, очень важно, чтобы наши школьники читали не развлекательные "книжки для детей" а взрослые книги, разрешенные к школьной программе, потому что только на взрослой проблематике и на реалистичном материале и происходит развитие и формирование человеческой личности. Даже если книжные герои - подростки, то перед ними должны вставать проблемы взрослого мира. Помните, у В.Высоцкого, в "Балладе о борьбе": "Жили книжные дети, не знавшие битв, изнывая от мелких своих катастроф... а в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, значит в жизни ты был ни при чем... Если жизнь прорубая отцовским мечом, ты соленые слезы на ус намотал, если в жарком бою испытал что почем, значит, нужные книжки ты в детстве читал".
Книга В.Тишкова - о детях, но она не детская. Ее можно отнести как раз к той категории книг, которые, рассказывая о жизни подростка и его душе, опираются на проблематику, характерную для "взрослой" литературы. В этом ее своеобразие и ее уникальность. Стилистика книги такова, что ее впору читать зрелому человеку: нет в ней того развлекательного сюсюканья, что стало сегодня своеобразным "брендом" детской прозы. С первых же страниц романа В.Тишкова обращаешь внимание на богатство лексики и чувственную завершенность художественного образа:
"Он (т.е. Мишка- прим. А.Г.) рассмеялся радостно, глянул на свой двор, в мягкой росистой свежести. Роса блистала на прошлогодней траве, на заборе, и была она крупная, прошитая солнцем как серебряные колокольцы, ими острожно позванивают утренние лучи. А в тени роса таилась еще теманной роздымью и походила на россыпи камушков дымчатого шпата. Но скоро и здесь появится солнце и росинки дымчатого шпата станут совсем хрустально прозрачными" (С.30).
Роль личного опыта. Почему эта книга была написана?
Любопытен авторский угол зрения: сибирская деревушка в годы Отечественной войны, показана через судьбы подростков. Книга во многом автобиографична, и персонажа Мишку Разгонова писателю выдумывать "из воздуха" не пришлось.
Автобиографичные книги, создаваемые писателями XX столетия, были всегда художественного богаче, достовернее, сильнее тех, что не имели под собой эмпирического писательского опыта. Так, Николай Ляшко ("Сладкая каторга"), в детстве работал карамельщиком на кондитерской фабрике, Аркадий Сахнин ("Машинисты") - в железнодорожном депо, Всеволод Кочетов ("Журбины") - на судоверфи. Детские впечатления - самые сильные, и остаются на всю жизнь в наше памяти. Это отчасти объясняет драматургический размах романа "Последний остров".
Тематически, роман В.Тишкова апеллирует к двум ключевым художественным образам: это образ войны и образ сибирского леса. Образ войны в произведении присутствует опосредовано: перед нами - русский тыл, до которого долетает лишь эхо войны, - прожорливого чудовища, забравшего из деревни мужчин, уносящего жизни лучших сельчан, постоянно угрожающего новыми "похоронками". Военные события, танковые бои и взрывы снарядов, остающиеся для "Последнего острова" фоновым лейтмотивом, автором "выводятся за кадр", и мы видим войну не глазами ее участников, как это принято в "военной прозе", а глазами тыловиков. Ощущение близко проходящей линии фронта есть, пожалуй, лишь в начале романа: в Ленинградском эпизоде, в котором читатель знакомится с маленькой Аленкой, которой грозит голодная смерть...
"Я жить хочу", - Чуть слышно прошептала Аленка. - "Всем помирать неохота. Так-то вот, большеглазая. Что же мне делать с тобой прикажешь?"- "Принеси яблочко! - Ишь ты, ночка ясная. Яблочка ей захотелось!". Семеныч болезненно улыбнулся и тоскливо сказал: "Я уж и забыл, каковы они на вкус, эти яблоки-то. Ну ладно, чего-нибудь сыщем. А ты поднимайся, коли жить-то взаправду охота. Ко мне пойдем". Они спустились на первый этаж. Семеныч жил в профессорской квартире. "Недавно я сюда перебрался. Книги этот профессор шибко любил, царствие ему небесное. Две комнаты ими завалены. Старинные книги. Цены им в мирное время нет. А сейчас у всех одна забота, - что поесть и как обогреться. Вот и принимаю великий грех на душу", - Семеныч перекрестился, набрал стопку книг и понес к "буржуйке". (С.12)
Некоторое время спустя, мы видим, правда, сюжетную линию "второго плана", посвященную пленным немцам, но в ней нет уже той остроты, как в "Ленинградском" эпизоде с Аленкой, ведь теперь опасность угрожает уже не ведущим персонажам романа, а их антагонистам, - пленные немцы зависимы от сибиряков. "Военные" эпизоды жизни сибирского тыла - краткосрочны и не являются сюжетно образующими: сцены вручения похоронок, проводов Жултайки на фронт идут "вторым планом" по отношению к основной сюжетной линии, - это повседневная жизнь сибирской деревни на Лосином Острове.
История схватки юного лесника Мишки Разгонова с браконьерами и его болезни, сцены деревенского быта, трагедия случайно убитого олененка, продажи в голод суягной овцы за долги, пожара, устроенного колхозником Антиповым, звучат гораздо ярче и пронзительнее "военного эха". Именно поэтому, на мой взгляд, отечественное направление "деревенской" прозы ближе к этому роману, нежели направление "военной прозы". Перелистывая страницы романа, мне неоднократно приходил на ум "Стародуб" В.Астафьева, в то время как классики "военной прозы", как "ранние": Б.Васильев, В.Некрасов, Г.Бакланов, А.Бек, так и "поздние": Ю.Бондарев, К.Воробьев, В.Быков, В.Гросман, Г.Владимов, невольно остались за пределами моего читательского внимания.
Невозможно сравнивать "Последний Остров" и с детской литературой о войне и ее отголосках, написанной специально для школьников в типичном приключенческом духе, как, например повесть "За все хорошее смерть" Максуда Ибрагимбекова, повествующая о том, как дети высокогорного аула, играя, случайно нашли пещеру, оказавшуюся бомбоубежищем, когда-то принадлежавшим немцам, из любопытства забрели в нее и ... попали в ловушку...
Лейтмотив романа: созидательный образ Лосиного Острова - разрушительный образ войны
Художественной доминантой романа В.Тишкова является образ Лесного таежного Острова: подобно зеленому оазису, с живительной водой, находящемуся посреди безжизненной пустыни, Лосиный Остров становится метафорой спокойствия, защищенности, благородства и справедливости. На этом островке есть даже чайки: символ морских просторов и свободы.
"Но почему чайки на озерах живут? - не унималась Аленка. (...) "Вот пристала., - буркнул Мишка, - Я ведь не дед Яков, - все знать. Живут и живут. Егорка, откуда у нас чайки взялись?"- " Чайки? Так они всегда на озерах гнездились", - "Вот. Теперь понятно? Живут и живут себе. Наверное, здесь когда-то море было, и чайки с тех пор прилетают к нам по привычке. Понравилось им у нас. Кормятся озерной рыбой, а самим невдомек что моря-то давно нет", - "Моря нет, зато озер и лесов полно. - Сонно пробурчал Егорка" ( C.164)
"Теперь она (т.е.Аленка - прим АГ) видела малую толику здешней жизни, но отдохнувшая душа помогала думать свободно, а те малые малости, происходящие вокруг нее, становились событиями, оставляющими в терпетном сознании те самые изначальные тропки к познанию окружающего мира, где не должны рваться снаряды, не должны умирать люди, где все живое должно жить и расти только по законам природы. Таким местом по-настоящему стало для Аленки лесничество на Лосином острове. Этот большой зеленый остров спокойным взгорьем как бы плыл над всеми другими лесами, озерами, пашнями и дальними деревьями. Может быть это плыли облака в синем небе или их отражение в озерах, может быть, ощущение высоты самого острова или игры ветра в кронах деревьев. Но движение было его чувствовало тело, душа, и разум, не противились обманному впечатлению, наоборот, включались в эту удивительную игру воображения с действительностью" (С. 137)
Можно утверждать, что роман построен на антитезе: "мир Острова" - "мир войны". "Война сделала Аленку сиротой но она и подарила ей родину, вот эту среди озер и лесов в деревне Нечаевке. Как нечаянный интерес нагадала судьба а может и больше - целую жизнь" (с.338)
К художественному концепту "Остров" я отнесла бы такие понятия как: лесничество, природа, семья, дом, созидание, развитие, защищенность, справедливость. Этот Концепт Острова раскрывается в финале произведения в метафору Малой Родины:
"Вздохнул уставший больше других, дед Яков, расправил грудь, пригладил белую бороду, строго оглядел сызмальства знакомые угодья. И с понятием одобрил завещание соседа, почему именно здесь облюбовал Иван Степанович для себя последний приют. Отсюда в миражной сини просматривались дальние дали с озерами, лесами пашнями проселками в луговинах, большими и маленькими деревцами. И было ощущение застывшего в бесконечности мгновения полета над всей этой родимой землей. ( С. 364).
Концепту "Острова" противостоит "Концепт Войны": к нему относятся понятия разрушения, страха, разорения, распада, подлости. Концепт войны раскрывается в сценах о пленных немцах.
"Катерина вздохнула и принялась убирать со стола. А Мишка слушал и не слушал. Чего это мать разговаривает не по делу, чего это она за словами от Мишки прячется? "Сынок, ты сегодня опять на обход? "- "А то как же? - Не сразу да и то ворчливо ответил Мишка. - На Лосиный остров бежать надо. За ним ведь немцев-то поселили. Самые-пресамые лучшие рощи теперь на столбы пойдут. Подчистую выпластают. Чтоб они сдохли, паразиты. Тут за своими-то глаз да глаз нужен, а теперь еще забота- лучший, строевой лес собственноручно отводи на погибель". (С.35)
Любопытно, что образ немца как врага для Мишки приобретает контекст "враг леса", а, поскольку Лосиный Остров- это концепт Малой Родины, то вот таким образом мы и видим логическую связку: немец - враг леса- враг Родины.
К концепту войны логически примыкает весь художественный пласт эпизодов, связанных с разрушением, ложью, беспринципностью, цинизмом, корыстью: это и браконьеры, готовые заживо утопить маленького живого свидетеля своей удачливой охоты на лося, это и хитрый колхозник Егор Антипов, желающий обманывать всякую политическую власть и из всякой политики искать себе выгоду, это галерея "антигероев".
Борьба героев и антигероев у В.Тишкова прописана достаточно четко: мы не увидим противоречивых характеров, в которых черного и белого намешано поровну: перед нами - герои с уже сложившейся личностью, которая будет реагировать на обстоятельства достаточно предсказуемо: поступки детерминирует нравственный стержень, либо его отсутствие. Заметим: понятие "нравственности" синонимично "заботе о людях", "ответственности за ближнего". Этим и отличаются положительные герои романа от своих антигероев, рассматривающих людей как некий инструмент для достижения личной выгоды.
Эта мысль отчетливо звучит в сцене сна Мишки, при этом он видит себя лидером : "Мишка плакал от великого горя, - с самых первых шагов своей новой жизни он начал верить, ведь люди при помощи огня как раз и уничтожили все живое на Земле. Так что же на самом деле такое огонь, - смерть или жизнь? И как ему теперь поступать дальше, всю ли правду говорить? И что есть на самом деле правда, где она кончается и где начинается ложь? А главное сейчас сводилось к самому простому, - надо в первую очередь покормить и обогреть ребятишек, дальше будет видно, сама жизнь подскажет. Он начал делать самое необходимое, а ребятишек приспособил творить посильное. Всех накормил Мишка, всех уложил спать в чистом и просторном доме, а сам поздним вечером сидел на мостках у озера и смотрел на звездное отражение в воде" (С.196).
Антитеза "Остров", "Созидание", "Справедливость" - "Война", "Разрушение", "Подлость", развивается в лейтмотив, который я бы назвала: "законы природы" - "законы людские". (Имеются ввиду, конечно не все люди, а "кричащие по - разбойничьему", ибо сам образ деревни Нечаевки - позитивен ).
В этом идейно-художественном пласте сюжета, как и характерно для деревенской прозы, законы природы становятся нравственным камертоном для мира людей (Вспомним: "Царь рыбу" и "Сон о белых горах" В.Астафьева, ключевую идею "Прощания с Матерой" В.Распутина). В этой системе координат, люди, оторвавшиеся от природы, старающиеся ее "использовать" и ориентированные на социальное превосходство, на власть, на управление себе подобными априорно становятся отрицательными персонажами.
"Многие Нечаевские побежали на хутор. А там творилось что-то странное. Никто никого не звал на помощь, не спасал вещички , напротив, хуторяне прятались по своим углам, а возле пылающих пристроек и занимающегося чадным костром высокого щеголеватого дома стоял с ружьем пьяный Антипов и кричал по-разбойничьему: "Не подходи! Всех порешу!" (...) . Над усадьбой взвился дымный всполох, похожий на огромного красно-черного петуха. Того самого петуха, что был фамильным гербом Антиповых. Стреляющие искрами головни накрыли все подворье, враз занялись огнем сараи, баня, навесы даже ворота. Антипов не выдержал самосожжения, выскочил на улицу, упал в траву и стал кататься гася форменный китель". (С. 326- С. 328)
Метафора нравственности - символ Оленя
К концепту Острова (лесного острова, лосиного острова), примыкает группа символов и эпизодов, к которым следует в первую очередь отнести образ Оленя и эпизод случайно подстреленного Олененка. Чтобы понять этот репрезентативный для романа символ, вспомним отношению к Оленю в Сибири и у тех народов, что жили на территории нынешней России и сохранили в себе память предков. Олень в фольклорной системе координат древних народов Сибири и Дальнего Востока символизировал священное животное, несущее на своих рогах Солнце, и тем самым, ведающим важнейшим для Земли: сменой Дня и Ночи. Это представление об Оленях сохранилось в фольклорной культуре селькупов (название народа означает "лесные люди"), которые проживали в тайге, и у которых олень почитался священным животным наряду с другим "хозяином леса"- медведем.
Здесь стоит вспомнить об эпосе селькупов, или "лесных людей" в которых фигурирует непобедимый и неустрашимый охотник Итте. Животные в древнем сибирском фольклоре обладали человеческими чертами, и напротив, люди понимали язык животных. Так в цикле северных поэтических преданий об охотнике Итте есть эпизод, в котором охотник Итте решается добыть Оленя (или лося, марала, сохатого - варианты легенды). Но в дорогу - охотиться вместе с ним увязывается черт, у которого душа черна и греховна, и потому черт прилипает к смолистому кедру, с которого течет смола. Неустрашимый охотник Итте продолжает охоту, и, поскольку душа его чиста, а сам Олень является небесным созданием, то во время охоты Итте незаметно вместе с Оленем оказывается на небе, и от его стрел зажигается созвездие Большой Медведицы, а Олень превращается в созвездие Ориона. Этот поэтический эпос сибирского народа дошел и до наших дней и был письменно зафиксирован учеными сравнительно недавно.
Еще аргумент в пользу весомости символа оленя. Отмирающие и вновь вырастающие у оленя рога навели селькупов на аналогии с умиранием и воскрешением природы, с циклом жизни-смерти-жизни, посвящая Оленя в священные животные. Древние народы Тувы, Хакассии, Эвенкии, горного Алтая верили, что олень - солнечное животное. Сохранились наскальные рисунки - петроглифы, в которых олень несет на своих рогах солнечный диск. У тюркских народов на Алтае и Сибири в системе мировоззрения тенгрианства бытует предание, что Олень служит шаманам, возит волшебные сани, и обеспечивает переход людской душит из мира "небесного" в мир "земной", грешный. Таким образом, идея справедливости, отраженная в стихотворении маленького Мишки Разгонова, ложится на этот фольклорный контекст как нельзя лучше. На с.338 романа "Последний остров" читаем:
"Ты помнишь свой первый день в Нечаевке? (Спрашивает Мишка Аленку- прим А.Г.) - "Ну, конечно. И первый день и второй и третий", - "В тот день убили олененка. И убил-то его хороший человек, ненароком. А у меня сложились стихи. (...) Добычу свежевать готовясь / Охотник брел из-за куста / Был выстрел тот в людскую совесть / Была убита- доброта." (С.338)
Сам авторский сюжетный ход: олененок случайно был убит хорошим и добрым человеком, - грамотным лесником Яковым Мкаровичем, достаточно сложен для интерпретации. Что этим хотел сказать автор? Почему убийство олененка стало делом рук "хозяина леса" и учителя Мишки Разгонова? Быть может, автор хотел показать читателю, продемонстрировать категоричность детских установок, желание Мишки Разгонова составить акт на лесника, своего же проштрафившегося учителя, и - неоднозначность, нелинейность "взрослой" жизни, где невозможно порой "черное" отделить от "белого"? Так или иначе, но этот эпизод заставляет нас вспомнить повесть "Стародуб" В.Астафьева: учитель великого охотника, подлинного хозяина тайга - Култыша, житель сибирского старобрядческого поселка Вырубы - охотник Фаефан, усыновивший Култыша, тоже далеко не безгрешен. Это бывший каторжанин, и, как и многие старообрядцы, он бежал в тайгу от людского правосудия, и здесь, в тайге усвоил подлинные законы природы. Сельчанин Нечаевки, лесник Яков Макарович: вековые законы природы ставит выше тех, что придуманы людьми, и для Мишки становится фактически вторым отцом: воспитывает в нем понимание этих законов, так же как Фаефан воспитывает их понимание в Култыше. Так появляются два мощнейших образа подлинных хозяев тайги - Култыша и Мишки Разгонова, и образ высшего суда, - который объявляет Природа. (В "Последнем Острове" мы это видим, например, в линии с пленными немцами и волками).
Сама название местности, где разворачивается повествование у В.Тишкова - Лосиный Остров - обращает читательское внимание на ассоциативный рефрен: убийство олененка, браконьерскую охоту на лося. Конечно, лось это не синоним оленя, но у сибирских охотников есть общий жаргон, которым они называют детенышей и оленя и лося, - теленок. Одновременно, олениху и лосиху сибирские охотники могут называть "коровой", а самца северного оленя, марала и лося "быком". (см. повесть "Стародуб" В.Астафьева).
К Символу Оленя и лейтмотиву гибели олененка примыкает проблематика "хозяина тайги" и рассуждения В.Тишкова о том, каким он собственно должен быть, настоящий лесничий, хозяин леса, - хозяин собственной жизни, - лидер среди людей. Здесь отчетливо прослеживается контраст мотивов "законы леса" (природы) - "законы людей", и видно все несовершенство людских "законов".
"Тьфу!- Яков Макарович от бессилия перед настырным мальчишкой только развел руками. Это что ж получается? Яйца курицу учить начали. И кто? Михалко? Его бывший помощничек и надежда. Да еще страху нагоняет на старика. Со смеху помереть можно. Однако сам Яков кругом виноват и пусть сторожится Михалко - пусть обучается на Макарыче власть свою показывать. Это ему сейчас по штату полагается. - несговорчивым быть, неподкупным не глядя на дружбу и прочее кумовство. ... Ладно. Составляй акт... А олененка я заберу все равно. Хошь верь, хошь не верь, но ненароком я его подшиб. Думал хищник какой, а тут ишь, дитя совсем неразумное. Теперь ничего не поделаешь. Да и голодно в деревне-то. не хуже мово знаешь.
Мишка вздохнул. Действительно, ну что тут поделаешь? А ничего не поделаешь, - прав старик, хоть Мишка и в лиходеи его зачислил. " Ну ладно. Я погожу пока с актом-то. Забирай олененка. Только смотри не обдели Анисью Кзяневу. И про Жултайку не забудь. У них поди еды -то совсем не осталось. (...)
Мишка сходил к озеру Чаешному, убедился в правдивости слов деда Якова. Особой борьбы зверя с оленихой не видно. А следы человеческие распутица скрыла. Он составил акт о происшествии на берегу озера. Составил по всей форме, где когда и что им обнаружено. Не указал в акте только о встрече с дедом Яковым Макаровичем Сыромятиным и про убитого олененка. Мишка верил деду Якову. Если уж ему не верить, то лучше головой в омут." (С.24).
Перекличка сибирских мотивов: Тишков - Астафьев
Мы отчетливо видим художественно-образную аналогию со "Стародубом" В.Астафьева, где автор также противопоставляет совершенные и справедливые "законы природы" и несовершенные, разрушительные "законы людей". Сам стародуб, точнее, стародубка - это сибирский желтенький первоцвет: "Охотник показал мальчонке цветок с таким мохнатым и духовитым стеблем, будто все лесные запахи впитались в него. "Стародуб!"- непривычно мягко произнес Фаефан. (...) И каждую весну зажигались ясным огнем по всей Сибири стародубы, и роняли семена, чтобы никогда не переставала цвесть земля, чтобы сердце человека наполнялось соком и духом ее, и не истлевала память о том крае, который его родил".
Удивительно, но и у В.Тишкова в роман мы видим образ желтенького сибирского первоцвета: "За неделю весна превратила снег в холодную талицу, прочистила горло воронью, созвала на игрища диких зверей. В кустах боярышника и шиповника да по ложбинкам еще лежал подтаявший снег а на еланках уже подсохла прошлогодняя трава, и сквозь нее продирались первые лютики, неся на высоких мохнатых ножках бутоны цвета жаркого костра. Казалось будто солнце неожиданно обрушив с небес теплый весенний поток торопится поскорее обогреть эту необъятную сибирскую землю, уставшую и продрогшую за длинные зимние месяцы".
Как и в "Стародубе" В.Астафьева, у В.Тишкова в "Последнем Острове" отчетливо прописан конфликт человеческих ценностей: нравственности (Мишка Разгонов) и корысти (Браконьеры).
В образах браконьеров, добывших лося, автор персонифицирует зло. Кила и Корней- метафоры корысти, цинизма, беспринципности. В этих четко очерченных образах есть что-то сказовое, фольклорное, так что противостоять им может только богатырская сила, и спасение с помощью мертвой и живой воды... хотя бы и в простой русской бане.
"Кила хотел развязать Мишку, поди жаль стало ремня сыромятного, но Корней матерно заругался от телеги. Добытое-то мясо надо было успеть оттарать к рассету до Гусиновки, поэтому Кила и заторопился. Перехватив Мишку одной рукой он потащил его в камыши. Мишка расслабился, повис макарониной, пусть думают, что он не живой совсем. (...) Еще не продравшись сквозь камыши, Кила ухнул по пояс в тину. (...) Мишка не видел как выбрался Кила по дереву на берег. Сам он уже сильно вдавился в лабзю, да и вершинка осины прикрыла сверху. Только услышал как спрашивал Корней : "Сосед, ты што ли ползешь?"- " Я! ", - "А лесничок? "- " Он первый нырнул. И не пикнул даже", - " Каюк значит", - "Ну", - " Дело. Теперь дай бог ноги твоей коровенке. Телегу-то нагрузили, куда как с добром". (С. 238) .
В "Стародубе" конфликт "мораль человеческая- мораль браконьерская" показан через линии двух братьев старообрядческого сибирского поселка кержаков: Култыша и Амоса. Вот мысли браконьера - Амоса: "Бык долго хоронился за стволами деревьев, за выворотнями и ветлами. (...) Амоса колотило. Он уже не подсчитывал, сколько может отхватить деньжат за кустистые рога-панты, которые кем-то и где-то перепродаются в китайскую землю".
Линия браконьеров в "Последнем Острове" появляется логически закономерно, и символизирует противостояние добра и зла, совести и корысти, мира природы и мира людей. Любопытно, что и в "Стародубе" и в "Последнем острове" трагедия гибели оленя (лося) происходит на том самом месте, где лесниками (охотниками) утроена соляная кормушка, и куда лесные красавцы приходят подкормиться, уже доверяя людям. В определенной степени это - метафора человеческого предательства, хитрости, подлости.
"Еще Яковым Макаровичем было заведено, в деревянном корыте среди поляны всегда лежали большие куски каменной соли. Косули, лоси и другое мелкое лесное зверье, кому еще в охотку, приходили и солонились перед водопоем. Вот и на этот раз привел сохатый олениху на доброе место, а их тут - жаканами. (...) Браконьеры даже не посчитали нужным убрать останки разделанных ими лосей. У дверей избушки корявым осенним кустом громоздились рога сохатого. Корней таскал к телеге мешки. (...) "- Ну дак чо, паря, кончать надо с лесничком-то", - Лениво и буднично сказал Корней.
"Ты что Корней и взаправду стрелять будешь?"- "А что делать-то остается? Не одному мне ты поперек дороги стоишь, Михалко. И откуда ты взялся такой антихрист? Беда с тобой. А без тебя- воля нам эвон как подфартило, на цельный год мы с соседом солониной теперича обеспечены. Так что извини." (...) "Трус ты, Корней и гад. На связанного пацана с ружьем!". Он вскинул ружье и почти не целясь выстрелил дуплетом. (С. 173)
Подобная проблематика встречается и в "Стародубе" В.Астафьева. "Дикарь" Култыш ходит на охоту ради людей, Амос же все старается делать только для себя, нередко за счет других, и в его понимании добро дается взаймы, за деньги, за любую помощь полагается плата. "Простофиля и дурак! - Амос заорал на всю избу. - А тебя, тебя пожалеют? Ты им мясцо роздал! А попади в огонь, они тебя к рассолу выгонят? Они тебя дальше, дальше в пекло загонят! Растяпа ты, ничего не знаешь. Любят кержаки когда люди на огне жарятся. Ране сами себя жгли, а теперь они других - на уголья. А ты им мясца! Давай, вали! Ангел с крыльями! Когда гореть будешь, они этими крыльями под тебя жар подгребут!" В этом эпизоде мы видим не только внутреннее благородство Култыша, но и неверие в альтруизм Амоса, прежде всего потому что сам Амос не обладает подобными чертами личности.
Противопоставление характеров мы видим в линии Мишка Разгонов - Егор Антипов. Если Мишка старается видеть в людях только хорошее, то Антипов, напротив, людей априорно считает подлецами, которых можно и нужно обманывать. Вот как эта линия выглядит у В.Тишкова в романе.
"Ну, попадись", - "Не попадусь. Я не ворую. А ты берегись, Антипов!"- " Чтоб ты сдох, паразит. Чтоб тебе на лодке перевернуться!" Не договорил, Мишка качнул свое тело вперед и ударил Антипова головой в плечи. Падая, Антипов потащил за собой и Мишку. Они снова забарахтались в воде, взбаламученной до мешанки из ила и няши. ...
"Хлысты толстые... гад ты... по бедности из них, понял... домишко даже можно срубить. А ты... Еще лес хотел грабануть, конем хотел меня затоптать. Утоплю и скажу, ты сам... " Антипов попал ногами Мишке в живот, отпихнул его и полез на берег к дороге. Мишка вылез вслед за ним. На дороге они лежали плашмя, голова к голове, дышали тяжело, сипло.
"Ну? - Выдохнул Мишка, пытаясь дотянуться до Антипова. " Будя... Лучше вдругоярдь. На сегодня... будя. Иди домой. (...) Антипов покрутил головой и чуть не плача, с досады, вдруг трезво сказал : " Я ... тебя убить хотел. А не смог. Верткий ты, как звереныш. И мужики тебя видели, заложат. Чтоб ты сдох, Мишка. Чтоб тебе в лесу окочуриться", - "Не-е. Мне рано. Дело много. Было бы силы поболе, я б тебя седни утопил, Антипов. Честное слово. А за что- сам знаешь. (... ) Не укокошишь. Ты- власть. И я - власть."- "Дурак ты, вот кто. И лиходей. Попадешься еще раз, вот тогда и посмотрим, кто их нас власть настоящая" (С.. 95)
Примечательны еще два эпизода, которые хочется сравнить у Тишкова и у Астафьева. Это эпизоды, когда в ситуации острого голода семьи, "на мясо" идет самое ценное, что есть на тот момент у людей, в зоне их контроля и владения, - в эпизоде "Последнего Острова" это суягная овца, а в эпизоде "Стародуба" это дикий олень-марал, выращенный Фаефаном и Култышем.
И реакция у обоих "хозяев тайги" на блюдо из мяса неприкосновенных животных , и у Мишки Разгонова и у Култыша, - одинаковая. Они не могут есть это мясо. В этом - важнейшая черта характера Мишки Разгонова, его бесстрашие при уверенности в своей правоте, и в главе "Караси без соли" он обнаруживает стержень своего характера: принципиальность.
"Потом они (Мишка и Аленка) одновременно посмотрели на миску с мясом. Оно наверное было очень вкусным и быть может даже посоленным. Лицо девчонки болезненно сморщилось а по щекам потекли крупные слезы. Мишка и вовсе растерялся, не зная что ему теперь делать с девчонкой и с этим мясом в большой глиняной миске, которая жгла руки. (С.35)
Когда вся семья села за стол, к мясу никто не притронулся. Гостья испугано взглядывала то на хмурого Мишку то на его печально красивую мать, то на исходящие головокружительным ароматом куски мяса. Мишка молча ел своих карасей без соли и они первый раз показались ему горше полыни. (...) Неужели мать не устояла перед Антиповым и продала овцу чтоб погасить налог? Овца-то суягная". (С.35)
А вот цитата из "Стародуба" В.Астафьева. "Чего убоину-то не ешь? Твоя!" - Култыш поперхнулся, прожевал капусту и сумрачно молвил; "Не могу. Против воли сохатого добыл. Не могу", - "Это как понимать?" Култыш задумался, потупил взгляд, сник весь. " Нет горше дела, чем добивать. Слабого только слабый бьет."- "Ха! Слышать тошно! Будто он всю жизнь овсяным киселем питался!" - Взъелся Амос. "Но ослабленного зверя не бивал, самку в тягостях не трогал, гнезд не зорил!" - "И этого не тронул бы ради себя." - Култыш скрипнул зубами.
И то, что невозможно с точки зрения морали Култыша, циничный Амос решается осуществить сам, с помощью привычного алкоголя и хитрости, не только обманывая Култыша, единственного человека в поселке, способного людей накормить мясом дичи, но и совершая преступление против законов тайги. Амос решается убить не самца, а олениху с маленьким олененком, и не для своего физического выживания, а лишь для того, чтобы "обустроиться", улучшить свой быт и комфорт.
И тайга за человеческий цинизм мстит так, как должна мстить за тяжкое преступление.
Образ тайги как метафора высшей мудрости и справедливости
Образ Тайги реализуется через перекличку мотивов у В.Тишкова и В.Астафьева. "Култыш остатками чая залил огонек, двинулся дальше. Иногда он останавливался, наклонялся, и точно читая какие-то письмена, в силу стародавней привычки вел разговоры сам с собой. "Эх ты, охотник! - Горе луково!- Вот ты лежал, а вон в ста саженях - корова. Она тебя все время видела а ты ее нет, потому как глаза тебе даны завидущие, и оттого незрячие. Медведя бы на тебя стрелянного, на сукина сына. Он бы у какой-нибудь колодины сгреб бы тебя, показал бы как с открытым хлебалом зверя преследовать. Н-да, худы твои дела, Амос, худы! Тайга- клад, но с чистым сердцем надо к нему притрагиваться... "
"Култыш молча рассуждал о жизни и смерти, и конечно о тайге. И в который раз таежный скиталец приходил в этих молчаливых рассуждених к выводу, что великая сотворительница тайга все предусмотрели и все сделала правильно. Одному зверю дала когти и зубы, добывать корм, другому- быстрые ноги, тонкий слух, чтобы упасти свою жизнь. Птице- крылья. Человеку же дан только ум да и то не всякому. Крыльев, быстрых ног и когтей ему выдавать не полагалось, потому как имей это человек, он давно бы истребил все вокруг и сам бы издох смертью голодной. Даже без крыльев и когтей человек все вокруг себя истребляет. "
Ответ на вопрос о смысле человеческой жизни автор "Стародуба" через историю Култыша и Амоса предлагает искать в устройстве самой природы, а не человеческого общества. Вернувшись с телом Амоса в поселок Вырубы Култыш встречает не сочувствие, а бессильную людскую злобу. И он, отторгнутый людьми но одержавший над ними моральную победу, уходит в свою охотничью избушку, на Изыбаш, где цветут стародубы, как посланницы солнца, как символы подлинной любви, стойкости и добра.
"Земля! - Голос Култыша крепчал. - Так почему же не почитаете свою родительницу? Почему кормилицу губите? Грабите? Оттого и боитесь ее как мирового судьи! (...) Мне бояться нечего, я смертен. А вот она - показывая через плечо на земляные увалы - нет! Она бессмертна! Эх, виновных ищете! Темность ваша всему вина."
Приходит на ум цитата из романа В.Тишкова "Последний Остров", где идет продолжение этого мотива и его развития в Образе Тайги как символе высшей природной мудрости:
"Лес ведь как и семья, - в нем все в свое время должно быть. Вот мужики наши раньше-то к лесу по-родственному и относились, а коль случались пожары в лесу или другая напасть, тут уж ничего не оставалось как распахивать гарь под пашню или сажать новый лес. В редких случаях- сажали, потому как дело это непростое, куда одному человеку, когда и большой семье не под илу. Да и растет дерево не меньше человеческой жизни. А коли с умом да с душой, то лес сам себя обновит и лишком с человеком поделится". (СС. 76- 77)
А вот развитие "таежной темы" у "Стародуба" В.Астафьева.
"В тайгу! В тайгу!" Отряхнул охотник штаны, вытер о них руки и пошел. Люди молча расступались перед ним. Они знали. Теперь он уходит от них навсегда, и не пожалели об этом. А лишь позавидовали тому, что этот сухонький, невысокий человек был по сравнению с ним богатырем, ибо имел при себе то перед чем все они вместе взятые и даже смерть были бессильны и ничтожны. И это, приобретенное им где- то, там на увалах, в лесах, никто и никогда у него отнять не сумеет. Это вечно. Это неистребимо! Ушел он и больше в селе его не видели."
Примечательно, что создавая "Стародуб", 37 летний Виктор Астафьев посвящает эту сибирскую повесть-быль своему духовному учителю - писателю Леониду Леонову.
И здесь, конечно, невозможно обойти стороной знаменитый роман "Русский лес", где тоже присутствует военная тематика, где присутствует подлинный защитник леса - Иван Вихров и псевдоученый- карьерист Грацианский, где пытается разобраться в причинах опалы Вихрова и докопаться до истины, дочка лесовода, Поля. Вероятно, что и В.Тишков, во время работы над "Последним Островом" задумывался о "Русском лесе", и так же как и Л.Леонов, старается передать через метафору Леса и Лесника - сразу несколько понятий: "семья", "хозяин", "разумность", "ответственность", "умение видеть перспективу", "развитие", "воспитание и обучение", "мудрость", "профессионализм". Одним словом, все качества, что нужны... для управления государством.
Хозяин тайги как социальный лидер
Весь роман, в общем-то представляет собой ответ на вопрос о том, как происходит взросление и развитие личности. И как тут не вспомнить психологическую истину, отраженную у отечественного ученого А.Леонтьева в книге "Деятельность. Сознание. Личность": самосознание развивается только через действие. Не бывает личностного развития в бездействии. Центральный персонаж роман- Мишка Разгонов напоминает "вечный двигатель". И ему помогает в развитии лесничий Яков Сыромятин.
"Яков Макарович останавливался возле густого гладкоствольного березнячка и сам спрашивал : " На что годны сейчас эти хлысты? "- " На жерди для изгородей и пригонов", - отвечал Мишка. - " Так оно. А как рубить эти жерди?"- " Под корень", - "Само собой. Токо не все подряд, а каждую седьмую там или восьмую оставить надобно. Ишь как они вымахали в тесноте-то, теперича такой молодушке свободы маленько да времени лет с десяток, и пожалуйста, хоть столб телеграфный, хоть на плахи распиливай, хоть в другое строение приспосабливай. Дальше что? Подросли и эти оставленные деревья. Теперь как рубить? "- " Теперь все подряд. И новый лес сажать. "- "А вот и нет. Подгон- это молодняк, не тронь до поры, а из взрослых деревьев оставляй до полной старости те, что поразлапистее, у которых ветви не к небу тянутся а как у старых талин - косами вниз. Эти березы не шибко для хозяйства пригодны, зато в лесу сами хозяйки, они и влагу вокруг себя не растратят. и птицу придержат и семена по ветерку пустят и много еще всякой пользы от них в лесу. Понял теперь?" (С.76)
У В.Тишкова в романе о подростках появляется совсем неожиданная для "детской тематики" патетика: Мишка Разгонов показан со всей ответственностью хозяина за свой Лосиный Остров.
"Мишка решил сегодня не брать с собою ни рюказака, ни ружья - ведь хвойный бор на старом кургане всего в километре от Нечаевки, да и задачу он поставил себе простую, - еще раз увидеть, постараться понять и запомнить как эти молодые сосны, ели и особенно кедры посажены, почему именно на этом месте и каким чутьем надо было обладать тем, первым коммунарам чтобы на лысом и чахлом угоре, что спадает с большого кургана, прижились все до единого деревца и за двадцать лет стали взрослыми деревцами. А юные по годам кедры уже лет пять дают урожай. Здесь, на берегу озера Полдневного, в дни цветения кедров, можно даже свадьбы играть, так как нет краше и божественнее гордой красоты этих деревьев. Не зря ведь говорят, - в осиннике трудиться, в березняке веселиться а в кедраче богу молиться. (С. 74)
В романе создана ключевая метафора: лесничий как хозяин Малой Родины. Эта метафора отражена в диалогах персонажей.
"А луна зеленая, - Вздыхает Аленка. Ей начинает казаться, что это вовсе не луна, а круглый зеленый фонарь, подвешенный на соснах. - И у тебя, Миша, глаза зеленые. Это потому что ты лесной человек, да? Скажи почему тебя зовут то лесником то лесничим? "- " Был у нас и лесник, был и лесничий. До войны еще. Лесник- просто сторож, и все. А лесничий - уже специалист, хозяин в лесу и над деревьями и над зверьем. тут он соображать должен, где можно лес пилить, а где нельзя, как птиц поменьше губить, где зверьям подсобить в голодные зимы. По- моему так, кто в деревне живет, обязательно должен быть маленько и лесником и лесничим. Тогда бы лес и живность разная в нем не убавлялись. (С. 164.)
История сибирской деревни Нечаевки- это история нескольких семей. Центральная линия держится на образах семей Разгоновых и Сыромятиных, которые, как магниты, притягивают к себе и других персонажей. Так, в семье Разгоновых появляется приемная ленинградская девочка Аленка, и потому, к этому миру тяготеет и образ Жултайки, которому она симпатична. "Мир Сыромятиных" очерчен образом лесничего Якова Макаровича и сельской "заводилы"- Юльки. Образы главных в семье Сыромятиных, молодых Кирилла Яковлевича и Ольги Павловны нам незнакомы: их унесла в свое пекло война.
В романе присутствует персонаж второго плана- Жултайка Хватков. Это сосед Разгоновых, парень неплохой, работает трактористом, любит в свое удовольствие порыбачить. Душа у Жултайки добрая, когда ему становится известно, что девочка из Ленинграда ничего не ест, все время молчит и плачет, он считает своим долгом как-то исправить это положение и идет развлекать Аленку. Наловленную рыбу задаром отдает ее приемной матери - Катерине Разгоновой: пусть от улова польза будет.
"Салам, здравствуй теть Кать!- "Раненько ты со смены сегодня", - " А чего там! Трактор совсем шаляй-валяй. Фордзон, дезертир, а не трактор! (...) Возьми рыбу. Пасха ведь. Пироги делай, если мука мало-мало есть", - "Есть, Жултаюшка.... Сейчас я мигом рыбников закручу" (...) (С.100)
После этого, отдав ведро с рыбой, Жултайка идет знакомиться с Аленкой: "Ты ешь больше. И ходи. А лежать не годится. К лежачими все болезни пристают. Вон Михалко с утра до ночи по лесу шастает. Потому и хвори не знает". Аленка чуть заметно улыбнулась , повторила чудное слово : "Шастает". - "Ты что, не веришь? Да чтоб мне треснуть!" (С. 100 )
Зачем В.Тишков ввел в повествование этого персонажа? Жултайка не несет в композиции романа никакой сюжетной функциональной нагрузки, он не участвует в ключевых конфликтах, от него не зависит жизнь и судьба других персонажей, и даже достаточно серьезное событие в его собственной жизни - уход на фронт, автор романа прописывает кратко, мимоходом. И тем не менее, обойтись без Жултайки вовсе автор романа не захотел.
Зачем автору такой персонаж? На мой взгляд, образ Жултайки создан для того, чтобы показать "рядового", "нормального", "типичного" сельчанина. Который любит чередовать труд с отдыхом, не халтурить, но и не перерабатывать, ибо "работа не волк, в лес не убежит". Таковых - миллионы, и это неплохие люди, толковые в своем деле... и все же, из таких как Жултайка не получаются социальные лидеры. У Жултайки нет главного, что необходимо лидеру: умения постоянно действовать, а не размышлять, чувство ответственности за любимое дело предписывает "быть вечным двигателем", решать возникшую проблему, а не избегать ее, пусть даже, и не нарушая при этом ни закон ни мораль. И на образе заурядного сельчанина- Жултайки ярче и рельефнее виден образ будущего лидера - Мишки Разгонова, который не может бросить Свое Дело даже в Пасху. Это отчетливо прописано в такой сцене
"Дни заметно прибавлялись. И у Мишки Разгонова дел прибавилось. Он безвылазно пропадал в лесу, то участки под новые вырубки замерял в леспромхозе у Феди Ермакова, то просеку пытался расчищать, то подсаживал молодняк на вырубках. Заодно и себе заготавливал топлива на зиму. - (С. 98)
В проулке показался Жултайка Хватков. На плече шест, с которого свисает посрберенная рыбными чешуйками, сеть- трехперстка. В руке - ведро полное желтобрюхих карасей.
"С праздником тебя, Михалко. Кажись, Пасха сегодня."- "Кому праздник, кому- работа. - Ответил Мишка. Чего это ты не в поле? - " А у нас трактор опять сломался. Беда прямо. День пашем, день шестерни в МТСе лечим. Новость-то слышал? Антипов-то с кем-то подрался. Вторую неделю из дома носа не показывает... "- "Ты б вместо рыбалки-то дровишек себе заготовил пока трактор на ремонте. Опять зимой куковать будешь", - "Не буду. Приволоку после смены пару сухих валежин, вот тебе и дрова на зиму. А на себе таскать что-то нет охоты". (С. 98)
Взросление и воспитание как тема романа
Концепт Семьи - один из важнейших для романа В.Тишкова. В годы Отечественной войны произошло разрушение семей: и, вместе с тем, у детей появились новые и мудрые учителя жизни. Автор проводит параллель между понятиями "леса" и "семьи". Конечно же, у читателя возникает вопрос, что собой представляют родители будущего социального лидера Мишки Разгонова, ведь как известно, что "от осины не растут апельсины". Оказывается, что отец у Мишки - вполне "рядовой" сельчанин, хотя и "интеллигент": заведовал избой-читальней. Значит, дело не в профессии, не родительском в наборе знаний и умений, а в более тонких законах воспитания: Это отражено в диалоге Аленки и Мишки
"Твой отец до войны тоже лесником работал?"- "Нет. Он у меня по машинам. И трактористом был и механиком. А сперва- избачом", - "Избачом?"- " Ну, заведовал избой-читальней. В ней и клуб и библиотека, все вместе. А еще он песни для Нечаевского хора сочинял. Один стих его даже в районной газете пропечатали", - " И ты стихи любишь?", - " Я сказки всякие шибко люблю. Все книжки сказочные в школьной библиотеке перечитал и в батиной избе-читальне. Но самая лучшая книжка у деда Якова в голове. Он этих сказок целую прорву знает". (С. 106)
Взросление персонажей происходит, как это и бывает в реальной жизни, через решение конкретных проблем, требующих чувства ответственности за другого человека. В таком деле мальчик и становится мужчиной. "Как быстро меняются многие понятия и значения! В речи соседей теперь вместо многих слов "Ребятишки", "парни", "мужики", "старики" осталось одно общее слово - "мужики". Женщины произносят это слово еще с большим уважением и бережливостью, чем до войны". (С.17)
Ответственность Мишки Разгонова за ленинградскую девочку Аленку, за собственную мать Катерину, за лес со всеми его обитателями - лишь малая часть тех дел, через которые развивается его личность. И чувство ответственности за других людей прочно входит в сознание Мишки - будущего социального лидера:
"Звезды были огромные, каждая с маленький притухающий костерок, и каждая его спрашивала что же он будет делать завтра, послезавтра, - всегда, один, пока не подрастет его маленькая коммуна? Кто теперь будет строить города, кто будет придумывать и делать машины, самолеты, трактора? Кто и чем вспашет землю, засеет поле, чтобы вырастить хлеб? Кто и как сделает одежду, ружье, часы? Кто напишет книги и учебники, без которых Мишка ничему не сможет научиться оставшихся детенышей человеческих? Звезды, как живые, то приближались то чуть сдвигались в стороны, на их месте возникали новые, - и все спрашивали, спрашивали, спрашивали..." (с.196)
У Мишки в Нечаевке есть надежный "воспитатель"- лесничий Яков Сыромятин. Однако, тому не хватает интеллигентности и культуры: он учит Мишку житейской мудрости, забывая про богатство культуры общечеловеческой, и тем самым ограничивает интеллектуальное развитие своего питомца.
"Яков Макарович Сыромятин, наверное ошибся. До войны он остерегал Мишу Разгонова от бесполезных дел, натаскивал его как кутенка в лесу и учил его по своей житейской книге, в которой все заранее и на долгие годы было спланировано. Только ведь так не бывает. Какой бы столб высоки да крепкий ни был, он уже никогда не сможет стать деревом. А жизнь и есть дерево. Будь книга хоть самая мудрая но если в ней нет жизни, она похожа на столб без веток, и листьев. Мне жалко Мишу, - душа у него к доброму тянется. Он должен расти вольным человеком. А должность его может сейчас ожесточить, укоротить ветви его фантазий" (С.123)
И все же, результат "воспитания", в котором есть и "рука" Якова Сыромятина и рука отца Ивана и рука самой тыловой жизни - положителен. Мишка становится созидателем, преобразователем мира, - для начала, своей маленькой вселенной Лосиного Острова. И основой для этого становится труд как самоценность.
Смысл жизни - в преобразовании мира.
"Мишка еще раз оглядел бывшую гарь, с облегчением вздохнул, присел на меже. " Ну вот, Егорка, и заложили мы с тобой наш первый лесной питомник. Соображаешь? "- " А то! Батьки вернутся с войны - вот диву дадутся!"- " Это само собой. А тут другое соображение. Кто мы были с тобой до войны? Так себе. жили как трава или мураши, всему радовались да и только. А теперь что получается? ", - "А чего теперь? Мы и теперь радуемся", - "Вот балда. Мы ж работаем. Чего туту раньше было. Пеньки обгорелые торчали да дикошарый коневник рос. Какая в том радость. И вот разбудили дремавшую землю, - и приятно. Опять не сображаешь?" - " Ну ты, Михалко, как дед Яков стал. Все какого-то понятия ищешь. А мне так все одно, лишь бы в охотку, то ли кашу трескать, то ли дрова пластать. Весело от всякой работы" (С.219)
На ум ассоциативно приходит финал "Фауста" И.Гете:
"Прочь отвести гнилой воды застой/ Вот высший и последний подвиг мой!/ Я целый край создам обширный, новый,/ И пусть мильоны здесь людей живут,/ Всю жизнь ввиду опасности суровой,/ Надеясь лишь на свой свободный труд./ Среди холмов, на плодоносном поле,/ Стадам и людям будет здесь приволье;/ Рай зацветет среди моих полян,// (...)
"Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной/ Дитя, и муж, и старец пусть ведет,/ Чтоб я увидел в блеске силы дивной / Свободный край, свободный мой народ!/ Тогда сказал бы я: мгновенье, / Прекрасно ты, продлись, постой!"
Финал романа "Последний остров" реалистично трагичен. Внимательный читатель отметит, что автор романа создает определенную сюжетную интригу. В сцене похоронок он обрывает речь одного из персонажей, так что в истории Ивана Разгонова остается недоговоренность, мы не знаем что с ним произошло. Но поскольку только что зачитана похоронка на Сыромятиных, невольно создается ощущение что и с Иваном случилась беда. Какая именно? Он погиб или пропал без вести? Об этом автор романа умалчивает. Он обрывает повествование на полуслове.
"Рядом стоял Яков Макарович. Не глядя в мокрую бумажку, он по слогам как молитву повторял раз за разом : " Сын ваш, гвардии капитан Сыромятин Кирилл Яковлевич и его жена, военврач второго ранга Сыромятина Ольга Павловна проявив мужество и отвагу погибли в боях за свободу и независимость нашей Родины. Сын ваш, гвардии капитан... " (С.222)
Именно в силу сюжетной интриги автору романа и удается создать неожиданный финал, когда с фронта возвращается Иван Сыромятин, которого никто уже не ждет... не надеется увидеть...
"Неутешная бабья боль вырвалась в причитаниях Катерины: " А! Иванушка! Соколик мой ненаглядный! На кого ж ты покинул нас? Да за какие грехи наши страдаем? Кто ж теперь приголубит нас, приласкает?" (С.223).
Сюжетная лазейка с недоговоренностью сцены вручения похоронок дает возможность Тишкову прописать сцену чудесного возвращения Ивана Степановича Разгонова.
"По тропинке спускался человек в новенькой диагоналевой гимнастерке с погонами капитана. Ворот гимнастерки расстегнут, седая голова не покрыта, глаза старческие, усталые, невидящие.
Капитан чуть приостановился, у кромки берега, виновато улыбнулся Егору, мельком глянул на девушек, потом на Михаила и... никого из них не узнал. Но они- узнали. Правда что-то держало их или испугало во взгляде, и ребята замерли боясь оборонить слово, сделать шаг навстречу. (...) Да пусть простит его земля, пусть простит его сын, - не мог и не должен был Иван возвращаться. Не мог и не должен, так что же тогда привело его к дому, какая темная неведомая сила дала еще один миг света на этой земле?
Иван провел мокрыми ладонями по лицу, как будто смывая давно забытую усталость, облегченно вздохнул: "Ну вот... Кажется я и дома", - "Он поднялся, вышел из воды и теперь уже совсем по-другому осмотрел ребят. И, конечно же, узнал каждого из них", - "Сынок!", - "Отец! - Сдавленным шепотом прокричал Михаил. И столько было в этом вскрике радости, горя, страха от неверия в чудо возвращения отца..." (С. 347).
Однако, роман Тишкова- не сказка, а реалистичное повествование. И поэтому заканчивается он психологически тяжелой пронзительной сценой:
"Я велел матери чтоб постелила тебе на сеновале, - сказал Михаил, присаживаясь рядом с отцом. -На лесных луговинах сено-то кошено", - " - Что это у тебя за форма, сынок?", - "Лесничего. Макарыч ведь говорил в застолье. Два года уже работаю. А этой зимой еще на курсах учился. И лошадь при мне. Кордон лесничества на Лебяжьем", - "На Лебяжьем, говоришь? ", - "- Ну. Обжили мы его как следует. Почище любого курорта у нас на Лебяжьем. Отдохнешь маленько, повезем тебя в Аленкой туда. За одно лето все болезни свои забудешь", - " Если бы только болезни. Не знаю как и дотянул до дому. Да и не мог не дотянуть. Я должен был вас увидеть", - "К дому все дороги короче", - "Иван вдруг побледнел в лице, оперся на плечо сына и твердо, чуть с хрипотцой заговорил: " Вот что, Михаил Иванович. Ежели что случится, а это может произойти в любую минуту, то исполни последнюю отцовскую волю, похоронишь меня у лебяжьего на взгорье подле двух берез"...
В этой сцене заложен едва ли не ключевой библейский мотив: мотив возвращения : к своим родителям, к предкам, к любимым, к свое земле, к своей Родине, потому что это - главная человеческая ценность.
***
Анна Гаганова (Гранатова)
литературовед, к.ф.н.