Поэзия

Подробности

Категория: Алексей Пустовойтов

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1970

***
Близкие люди реальны – до самых кишок.
Все остальные – кажутся.
В каждом, кто в чём-нибудь полубог,
Есть свой тупик и лажица,
Ржавый капкан… Живая лиса,
Лапу кумиром ранив,
Машет платочком, сбегая в леса
Снега, звёзд и фиалок.
Пусть же целебным ей будет сон,
Ведуний-лягушек варево.
Знаешь, лишь тех пускай на порог,
Чьё мастерство – нечаянно.


***
Здесь жила она и меня не знала,
И не знал я сам: буду с ней.
Мы ходили мимо, тех видя мало,
От кого мы скоро зачнём детей.
На других глазели, других любили.
Я ломился, будто в последний рай,
В тех, которые только вратами были
В неприметный и близлежащий край.
Я обманывал стражей порога и жрицу
Соблазнял, без особого, впрочем, труда.
И однажды в троллейбусе я влюбился
Со второго взгляда и навсегда.
Она раздевается - я кричу: браво! –
И вот так уже десять лет.
Да, гулял налево, глядел направо,
И ей горячий привет.
Притоков новых так много было
В Реке, что незнамо куда течёт;
Река то мельчает, то рвёт плотины,
Я теряю Её.
Спустя два года другие даже
Мы сами, и весь незнакомый свет.
Нету родней, чем её пейзажи.
С другими делим ночлег.
Мы – птицы ничьи, теперь между нами
Всё просто, опять преломляем хлеб.
Течёт многотомными облаками
Переписка последних лет.
Река впала в осень; осень рвёт крыши,
Синим горит огнём.
Я слышу тебя, я тебя, я слышу.
Всегда как будто вдвоём.
Ещё точней: наши оба сердца
Растаяли здесь; мы – одна вода:,
Все, от кого никуда не деться
Со второго взгляда и навсегда.
***
Капитан Крюк очень любил детей!

Он работал конвойным в детском саду,
Но никто ему не дал золотую звезду,
Хотя там вечная погоня, там стоны и ругань,
И, когда Крюк шалил, он себя ставил в угол.

Ему жаль было детей — у них так мало места!
Он решил им устроить морскую фиесту.

На аванс он жил, на зарплату строил шхуну.
Он нашёл в тихом месте голубую лагуну.
В его планы входили пара штурмов и шторм,
А потом возвращенье в Родительский Дом.

Хор девочек: Бедный капитан Крюк!
Хор мальчиков: Наивный капитан Крюк!

Они всё приняли всерьёз, они влюбились в шторма.
Они плясали так, что отвалилась корма.
И никакого воспитанья, никакого возвращенья!
И ему пришлось придумать Питера Пэна.

*** 

Жила-была Спящая Красавица.
Спала она себе и спала.
Пришёл принц, поцеловал её
И тоже уснул.
И спали они долго и счастливо. 

"На кухне мышка уронила банку".
Бедная малышка, спичка в колесе.
Старая игрушка, смятая пижамка.
Бедная малышка, бедная вобще.
Странная игрушка, влажная пижамка.
Бедная малышка, бледная вобще.
Здравствуй, мой хороший, здравствуй, мой хороший,
здравствуй, мой хороший, здравствуй, это я.
Что же ты не хочешь, что же ты не можешь,
что же ты не слышишь, что же ты не я.
Взять тебя за руку, мой отважный заяц,
мой трусишка-бука, и кувырком в кровать.
Вместе полетаем, вместе поныряем.
А понятно, что не заяц, но приятно называть.

***
Осень в прихожей. Можно ходить в шерсти.
К будде приходит кошка и пристаёт, Мурлыча.
Будда не против. Темнеет уже к шести.
Штормит слегонца, но на море, в целом, отлично.
Осень-прохожая с юга бредёт к зиме,
Покупает керамику, медь для алхимии и уюта,
Заваривает матэ. В довоенном пенсне
Листает лениво Лорку и комикс про дон-Кихота.
Дела так отлично, что в гости нейдёт никто.
Гости придут к апрелю, которых звали.
Пустынно, прозрачно, обычно. И тут – звонок:
Чек на пятьсот, конь в пальто и с ними татарин.
Что ж, заходите, давно я Вас не видал.
Коню – овсянки с изюмом, а нам – молока и чая
С маслом, мёдом и перцем. Ещё есть дал.
Каково там, в дорогах? Лепёшек и пленных взяли?
Устраивайтесь удобней – вслух «Поэму Конца»
Сегодня читаем, такое у нас по плану.
Что донна-Анна, никто её не встречал?
Каменный бюст остался от дон-Жуана.
Птицы бумажны. Семечек про запас
Столько скопилось, что хватит клевать всю зиму.
Вставим стекло, купим пледы. Не гнать же Вас,
Это же не мираж, оазис. И выпили – половину.
Что, Вам пора? Обидно немного, есть,
Но отпущу Вас к Вашим, угу, дорогам.
Осень в прихожей. Сумерки. Скоро шесть.
Побуду одна. Покурю. Уплыву немного.
До зимы осталось лишь пять или семь гостей.
Неба становится больше, а солнце проще.
Синяя Борода листает книгу гостей,
Фотоальбом, Маяковского, я помню тебя наощупь.
Я же тебе говорил: не ходи туда,
Не трогай маленький ключик, запертой двери.
Там нет ничего. Ну, два-три ништяка,
Оставшихся от пирушки на той неделе.
***