Поэзия

Подробности

Категория: Игорь Пиляев

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 2167

 ***
  Стихи подобны деревьям – 
  В каждом тайна и воля к жизни: 
  Раскидистые, как чинара, 
  Кряжистые, как дуб, 
  Обнаженные, как земляничник, 
  Строгие, как кипарис, 
  Целебные, как можжевельник, 
  Допотопные, как мамонтовы деревья, 
  Изящные, как акации Ленкорани, 
  Колкие, как сосны, 
  Дурманящие, как магнолии… 
  О, дивный арборетум Поэзии! 

  ***

  Блаженны островки элит,
  Дуэты мрамора и света,
  Пещерные, как сталагмит,
  Ещё родящие поэтов.

  Мы – беженцы своих эпох,
  Мы – странники их злых пророчеств.
  Кумиры – им. Нас выбрал Бог,
  Чтоб было яростней и горче.

  И сказочней – чего темнить,
  Мы все – волшебники и маги,
  Миры способные вместить
  На хрустких весточках бумаги.

  Нас видно на века окрест,
  Мы и во тьме – в плащах светлыни.
  Плачь! Как Христос, твой стих воскрес  
  Звездою, полною полыни.
   
  ***

  А Город скрипит, как разбитый вертеп,
  В крещенском морозе.
  Печерск застывает, как будто нардеп
  В ораторской позе.
   
  Массивы контрфорсов, лопаток, пилястр
  На Кирова бывшей
  Смешались со снегом и смехом ребят,
  Сочельник обмывших.
   
  И ель у Нацбанка с электрозвездой
  Застигло Крещенье.
  И тянут карманы у снятых с крестов
  Монетки с печеньем.

 ***

Церковки все побелены. 
Чёрно от белых стай. 
Спрятан Стеной от Ленина 
Жёлтый, как сон, Китай. 

Русский до ржавой паперти, 
В русскую душу клин, - 
Иверской Божьей Матери 
Слава тебе, Харбин! 

Путь к тебе льдом устелен, 
Саваном похорон, 
Жутью утробных песен, 
Тёмной листвой погон. 

Ели вперялись лапами 
В стан без обеих ног: 
Армия шла за Каппелем. 
Каппель был с ней и Бог. 

Даже без ног, культями 
Лошадь обняв за круп, 
Армию тянет, тянет 
Он у судьбы из рук. 

Силой святого братства 
Вёл он и вёл тайгой, 
Как Моисей из рабства, 
Обледенелый строй. 

Медлен был, строг и скорбен 
Белой России бег. 
Тайный Исхода орден 
Дал им Господь на всех. 

Прах генерала Каппеля 
Выбросит хунвэйбин... 
Иверской Божьей Матери 
Память тебе, Харбин! 

  ***

  Слезут змеиною кожей 
  Молодость и красота. 
  Ангелы, аисты тоже 
  Раз улетят навсегда. 
   
  Грянут священные зимы 
  В жухлую промедь полей,  
  В колкие кроны, клонимы, 
  Как такелаж кораблей. 
   
  Белое кружево ада, 
  Трюмы равнин, вороньё... 
  Кромом Небесного Града -  
  Грозное имя Твоё. 

БЕЛОЦЕРКОВСКИЕ СТАНСЫ.
  Н.В. 

Красный дом Ваш под серой берёзой 
Утопает в туманных снегах. 
Выйду… Звёзды хрустят на морозе 
Под ногами и на небесах. 

Темнота, словно чёрная вата, 
Глушит образы и голоса. 
Бриллиантами во сто каратов 
Расплавляется на волосах. 

Сад порублен. И арфами вьюги 
Его райские кущи поют. 
И несётся по адскому кругу 
Наш бетоном прошитый уют. 

А в саду были пьяные вишни 
И крыжовник прозрачных планет… 
Выше чёрного неба – Всевышний 
Их под Вечности благовест ест.  
   
  ***

Из мелочи, из пыли, из окраин, 
Из гальки, бывшей памятником Солнцу, 
Вся наша жизнь, подобная колодцу: 
Кто там ночами стонет: 
  Авель или Каин? 
   
То капельниц, то Каппель, то капeль – 
На звёзды перемеленные тайны… 
Очнёшься от видений: ты в Украйне 
И лайнер у причала – на Ташкент. 
   
И даль, голубогазая, как ад, 
Готовый вспыхнуть от усилья спички: 
Утечка сил – от Павла до Павлычка – 
Две тыщи лет, зачёсанных назад. 

И я лечу (лететь, лечить – одно), 
Кочую, как останки Кочубея. 
От Искры вспыхнет пламя, и Орфею 
В глубь Азии вдруг выгорит окно…  

  ***

  Окно распахни – и подует секвойей стокосой,
  Кальянным, ковровым Ташкентом времён уразы*,
  Запахнет малинником, солнцем. И утренней грёзой
  Покажутся в зное Европа, гроза и разрыв...

  Чу! – Кажется время изъеденной лодочкой дыни,
  И вечность – инжиром, иссохшимся, будто Арал.
  Верблюжьей колючкой, летучим голландцем пустыни
  Кто в рубище неба нас осени наколдовал?

  Чу! – Веткой маслины, и тушей ослиной, Галиной
  Почти далианской, с полотен парижской дали 
  Нас манит Европа не Вагнера и Лоэнгрина.
  Не надо, не ада! – Мы слушаем сердце земли.


  * Ураза – мусульманский пост
   
  ***

  Любимая, слышишь, 
  струится с окраин 
  В рассеянном свете, 
  разлукой оправлен, 
  Бесстыдно последний, 
  как отсвет вечерний, 
  С небес самолетных 
  отчаянный ветер.  

  Фестончатым кругом, 
  ты слышишь, подруга, 
  С айванов глубоких, 
  как осень в округе, 
  Восходит светило, 
  но ты не ответишь, 
  Ты – время, ты светишь, ты – 
  солнечный ветер. 

  Гитарой твоей переполнены 
  веси, 
  Гортанью твоею – 
  сирень поднебесий. 
  И замерли ивы, Тимур 
  и платаны, 
  Когда тебя пьют 
  зазеркальные страны. 
   
  Желанная, слышишь, 
  твоими духами, 
  зрачками твоими, 
  твоими стихами 
  Нефритовой ночью 
  в Ташкенте кальянном 
  Утоптан любовью 
  простор окаянный. 
  
  ***

  Вязкость пространства, углов или линий,
  Вязкость металла, пространства и боли.
  Скоро зима. И у всех изголовий
  Кроткая смерть тебе сниться изволит.

  Ручка дверная под Курской дугою 
  Плавилась, видно, и кармой огнива
  Мечены ветки с дозревшей хурмою,
  Скрипы паркета и храп у ревнивых.

  Мечен извечным, но болью заточен,
  Кровью пропущен сквозь ночь и аорту
  Рот из помады и каждый листочек
  Писем от осени, песен от мертвых.

  Мечен в музее, где юный Есенин
  Каждое горло хватает с порога...
  Адрес вселенной теперь не известен
  Ни для любимой, ни даже для Бога...

  ***

Спермою спёрты дыханье и время, 
Счастье и ветка урюка с росою. 
Вздыблены лошади древних империй 
Грозною осенью за уразою. 
   
Медной ордою дробят перепонку 
Кроны от ветра и фуги сурная –  
То Тамерланом за каждым вдогонку 
Мчит переулками осень смурная. 


  ДОРАССВЕТНАЯ ЯЛТА

В Багреевке – багровая роса.
И сукровица к лозам винограда 
Сочится охмелевшею змеёй…

В Бизерте переплавят пароходы
На солнца грозди и медовый месяц,
Чугунные похмелья революций…

Качают, как медузы, фонари  
То Чёрное, то траурное море,  
Фаллические выи минаретов…

Веригиных, Можайских, Барятинских 
Вельможных стонов гулкие вериги
Постукивают набережной Ялты…

То Медный всадник по ночам обходит 
Империи бежавшие границы, 
И багряницу скидывает в море…

  ***

Во сне парашют не раскрою,  
Проснувшись, на землю паду.
Меж небом и чёрной корою
Слезинку, солинку, звезду
Посею в ревнивом просторе 
Над осенью жизни моей…
Amore! – О, звёздное море,
Летейское море морей!..



  ДОРОГА НА ДАРСАН

  Над космосом земли, над косностью и над
  Сизифовой тропой от солнечного моря
  Здесь юность разлита голубизной простора
  И чёрною бедой – родимая страна.

  Я вспомню вдруг цуцванг опавшей штукатурки
  И пальму, как пароль к тем давним временам…
  Дорога, грех и рок стреножат переулки,
  И золота золой блестит потухший храм…

  И жутко так любовь кабинкой проплывает 
  И тает и таит пострунную тоску,
  И музыка летит, немая и живая,
  Под небом голубым на Киев и Москву.

  Киев – Ялта  

  ***

Веет в душу огненно и чисто
Будущим из кладезей земли. 
Соберут по бусинкам монисто 
Запредельных далей короли. 

Саваофом с гривою метельной 
Время гонит вспененных коней… 
Звёздами над скомканной постелью 
Бусинки растерянные дней. 

Выйдет мама юной и счастливой 
К росстани бушующих миров… 
Нервный мальчик с огненною гривой 
Яблоко бросает на зеро. 

Девочка сияющею бездной 
Словно над скакалочкой летит… 
Всех любя – великих и безвестных, – 
Мир Господь слезою обронит. 

Терракотой выцветут аллеи, 
Превратятся в амфоры и сны. 
Баснословней станут и милее 
Наши дни для разумов иных. 

Будущее огненно и чисто 
С голубиной дымкою земли… 
Соберут по бусинкам монисто 
Дней моих чужие короли