Отрывок из повести «Домашнее задание или реферат о Фёдоре Коне»

Отрывок из повести «Домашнее задание или реферат о Фёдоре Коне»

Отрывок из повести «Домашнее задание или реферат о Фёдоре Коне»

 

Болдинский монастырь.  Май 1590г 

   Рядом с монастырем, в сторожке, живет дедушка Терентий – церковный  мастер. Крепкий могучий старик, как дуб  кряжистый. Терентий живет один – бобыль,  сродник по бабкиной линии. Балует он Нюшу, никогда без гостинца не оставит: то ленту в косу, то калачик монастырский. Да и девочка старика досматривает: пирогов ему принесет с капустой,  рубаху постирает. А как приболеет Терентий – Нюша вмиг ему травы заварит своей, заветной.  Так Терентию и полегчает. 

Отстраивает  он колокольню каменную. Артель под его началом. Тяжкий  труд – храм строить. Да на Руси  всегда  с  Божьей помощью идет работа. Только на Бога надейся, а сам не плошай. Давеча начали возводить  колокольню, так Терентий  весь извелся. До мороза надо было фундамент заложить, а дело стопорилось. Известь подвозили с заминкой, дороги то какие – беда одна, а не дороги.

Нюша отстояла заутреню, а  после службы завернула к Терентию. К его   хатке  вела тропка, почти невидимая в густой траве. Подслеповатые околенки , затянутые слюдой, немо взирали на девочку.  Сердце ее сжалось от нахлынувшей тревоги. Нюша постучала кулачком по сероватым доскам двери:

-Эй, дедушко!

Из-за двери послышался глухой кашель Терентия.

-Это ты, коза-дереза?

-Я, дедушко, - Нюша толкнула дверь, звякнув тяжелой железной щеколдой.

-Хвораешь, что ль?

-Да маненько, кашель прихватил, в нутрях штось  бренчить – стучить, мабыть давеча таракана проглотил с балалайкой.

 Нюшка прыснула в кулачок, но тут же спохватилась, приняла забаву Терентия – пересмешника:

-А таракан откуда?

-Дык откуда? Монах Авдейка вечером кашу принес – вкусная! Видать енто и приключилось! Если каша всласть, то  рядом с миской  завсегда таракан на балалайке  наяривает. Видать, я ложкой работал так усердно, что его, горемыку,  и прихватил: 

- О-ё -ёшеньки! Беда мне! 

Терентий лежал на пристенной лавке, застеленной серой дербенью . Старый потертый полушубок свесился длинным рукавом к утоптанному земляному полу. Видно, услышав  Нюшу, Терентий пытался встать – да не смог.

-Шутишь все, скоморошничаешь. Чай, не первый снег на голову пал, а ты, дедушко, как Гринька наш. Тот языком улицу подметает.

-Брани, брани старика. Так мне, так.

-Ой, да что это я? Прости Христа ради. Я ж тебя проведать.

 -Только то?

-На службе стояла, мамку сегодня поминаем.

-Царствие небесное.

-Блинков тебе принесла. Поснедай пока.

-Спаси Господи тебя, Анна.

-Ой, дедушка, никто меня так не называет, только ты.

-Анна  тебе больше подходит. Анна – имя доброе, так бабушку Спасителя нашего звали, матушку Богородицы. 

-Да какая же я Анна! Чудно. Вот вырасту, стану Анной. А пока мне и Нюшей хорошо. 

-Ну и хорошо, что хорошо. Как дома дела? Как бабушка?

-Болеет. С печи не слезает.

-Да, старость. Хвори тут как тут. У меня давеча тоже спина.

-Опять спина?

-Да что ей станется? Болит. Ох, грехи мои тяжкие. Испытания нам для смирения даются. Болезни не каждому Бог посылает. Болезнь – награда!

-Да что ты,  дедушка Терентий!  Как болезнь сможет быть наградой?

-А так, человек в скорбях да страданиях ближе к Богу, отвлекается от суеты своей мирской, от поспешения. Мала ты еще, Нюша  - Анна, не поймешь. Только мне хворать сейчас ни к чему. Колокольню поднять надобно. А там – как Бог даст, и помереть не страшно.

-Что это вы? Бабка на печи на тот свет собирается, ты об этом.

-Человек, Нюша, каждый день должен жить как последний, и бояться этого не надо.

-Как это?

-А так. Радость тогда в сердце. Радость.

-Как это, радость? 

-А так. Проснулся утром – солнце ли, снег ли, дождик сыплет – а ты радуйся! Господь тебе еще один день подарил. Целый день! Сколько добрых дел можно сделать, добрых слов сказать! Утешить, ободрить, накормить, рубахой поделиться.

-Я и не думала, дедушко!

-Мала еще, как птица вешняя поешь, в лазури небесной купаешься. Это нам, старикам, такие мысли приходят, слава Богу. Знаешь, Нюша, я последнее время все молодость вспоминаю, совсем недавно, кажись, как Егорша, в рубахе хороводы водил на Ивана Купалу. Вспоминаю жену свою ненаглядную. Она венок, помню, пустила по Болдинке, а я в кустах притаился, да венок ее перехватил лозиной длинной. Он к берегу и прибился.

-Красота какая!

-Да и ты, красота, скоро венок поймаешь.

-Да куда уж мне. Ты, дедушко, поменьше слов молви, таракана не пугай.  Я тебе травки заварю, будешь у меня молодец.

-Пособи уж, врачевательница моя, целительница! Известь привезли давеча, некогда лежать вовсе. Колокольня не ждет. Мои – то градодельцы без меня, как кутята несмышленые. Нешто доверить не могу. Нет у меня сына, передал бы ему мастерство свое. Был бы помощником добрым.

-Дедушко, печка–то у тебя нетопленая?  

-Авдейка давеча  уехал, вот и не топлена.  Дак, лето на улице, чай, не примерзну. 

-Лето! А поесть? Снедал сегодня?

-Не, и не могу. Кусок не лезет в горло.

- Нет куска – вот и не лезет! А я тебе  рыбки сейчас, яишенку в печке припеку. Откуда силам то, если пусто в животе?

Нюша живо засновала по избе, затопила печку, положила щепы да сухих веток, чтобы скорее прогорели, нашла в решете на печке пяток желтеньких яиц, кусочек соленого сала.

 Терентий, покряхтывая, как ветхий старец, спустил ноги с лавки, сел.

-Куда? Лежи пока! Собрался!

-Буду глядеть - за тобой глаз да глаз. Кто  давеча мне лягушку в горшке вместо карася сварил и сказал, что уха наваристая?

-Заметил! – Нюшка  взяла кочергу, разровняла угольки в печке, поставила сковородку.  Через минуту на ней вкусно заскворчало сало. Разбила яйца, щедро посолила из берестяного туеска на припечке. 

-Вкусно пахнет как!

-Ты ж говорил, кусок не лезет.

-Так не было куска,  вот и не лез.

-Это правда, дедушко.  Садись, ешь. – Нюша понесла  сковороду на чепеле   к столу.

-Стой! Нельзя! 

-Что такое? – удивленно остановилась. На столешнице была нарисована колокольня, та, которую начал возводить Терентий.

-Ну и догадался! А где трапезничать будешь теперь? 

-На вот, лавица  пока, я все одно один, - подвинул небольшую широкую лавицу, накрыл ее рушником,  положил две скибицы  хлеба. Нюша поставила   посеред сковородку со скворчащей  яишней, миску с рыбой, жбан кваса медового.

-Поснедай со мной!

-Ага. 

Терентий неторопливо перекрестился на Красный угол, так же неторопливо проговорил молитву, осенив крестом трапезу, сели на лавку, принялись за еду.

-Вкусно!

-Вкусно.

- Я тебе травки от кашля заварила в горшке на печке, пей  по три глотка. Не забывай. Сегодня отлежись, не ходи. А завтра полегчает тебе. Авдейка когда приедет?

-Как управится. С  келарем  Леонидом в Можайск поехали за сукном на свитки да рясы  новые.

-Не ближний свет. Побежала и я, дедушко. Не хворай, завтра прибегу навестить тебя.

 - С Богом, касатка. Бабке кланяйся да тяте.

Стукнула дверь, звякнул железный засов. В комнате  снова загустела  тишина, нарушаемая глухим кашлем Терентия. Ровно горела лампадка у Спаса, огонек ее плавал, дробясь, в слюдяном оконце горницы. Терентий  думал о колокольне. Некстати захворал он, некстати. Строители Трофим да Станята проштрафились давеча, известь сырую взяли из творильной ямы , надо было ждать еще неделю, чтобы дошла она. А они, торопыги бестолковые  лишь бы скорее. Поспешность никогда до добра не доводит, ни в каком деле. Вот Федька приедет, дело пойдет. Федька Конь – мастер знатный…

 

[1] Чепела – сковородник, ухват

[1] Скибица – краюха  , кусок хлеба

[1] Келарь – монах, заведующий монастырским столом, кладовой со съестными припасами и их отпуском на монастырскую кухню.

[1] Свитки да рясы  - одежда монахов и насельников монастыря

[1] Творильная яма  -  яма, где готовилась и хранилась известь, используемая в строительстве