Поэзия -2018
- Подробности
- Категория: Евгений Иваницкий
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 858
Часовщик
Это тема для валторны, двух фаготов, клавесина,
Двух свистулек, двух снежинок, колокольчиков зимы.
Открывается шкатулка, где Щелкунчик с балериной, –
Музыкальная шкатулка, где с тобой кружились мы.
Флейте – петь, снегам – искриться, нам – разгадывать загадку:
Неужели мы вернулись, неужели влюблены?
А над нами две снежинки, и несут нас две лошадки
В наше кукольное царство и игрушечные сны.
Мы – две сущности, две ноты царской радостной охоты.
Нас с тобой не испугает волчий вой из детских книг.
Позади большая вьюга, и ликуют два фагота.
Бунтовавший тёмный ангел нынче – тихий часовщик.
Чёрный пластырь вместо глаза на лице его совином.
Словно крылья старой птицы, свисли полы сюртука.
Заржавели зодиаки, и растянуты пружины,
А в сердцах так мало счастья, тут работы на века.
Фея-флейта гасит свечи. Бьют часы, но как-то странно.
Надо смазать шестерёнки износившихся миров.
Спит усталый старый мастер, сполз парик его стеклянный.
Осторожная кукушка не выходит из часов.
Часовщик сердец бесплотных, часовщик миров полночных
Спит, а облако, как птица, звёзды бледные клюёт.
Пусть кружиться нам недолго, наше счастье пусть непрочно,
Но счастливая валторна начинает свой полёт.
Одиссей
I
Ночь прилетает на крыльях бесшумных, совиных,
Ночь, за которой, похоже, не будет рассвета,
И Одиссей засыпает в объятиях нимфы.
Выпита терпкая влага, попадали кубки.
Чёрными водами Стикса клянётся Калипсо,
Вечную молодость нимфа сулит Одиссею.
Ночь пахнет бездной и вечной виной, и забвеньем.
Небо пугает своей высотой непосильной…
Ночь на Итаке. Над пряжей поёт Пенелопа.
Боль, растворённая в песне, стала слезою.
Чайка кружит над простором любви и печали.
Утренним светом звезды согревается сердце.
Ах, Одиссей! Ты бросаешь вёсла в тумане
В сумерках жизни и в сумерках горестной смерти.
Годы и волны многое перемололи.
С чем ты вернёшься? В ладонях – ракушка пустая…
II
Вот и подъезд у дорожного круговорота.
– Здрасте! – басит Одиссею Харибда Петровна.
Сцилла Ивановна, губки поджав, замолкает,
Много чего порасскажет она Пенелопе,
Вспомнит волшебницу Кирку, детей Одиссея –
Щедрое семя далёких и долгих скитаний,
И пробежит скорпион – порожденье улыбки.
Время – по кругу. В ладонях – ракушка пустая…
Домовой
Улетаешь опять… Стало скучно со мной?
Погоди, не спеши, я ведь твой домовой.
Я сегодня на ёлку повешу
Старый лапоть, потерянный лешим.
Я весь год хлопотал, собирая добро:
Семена трын-травы и петушье перо.
Двух солдатиков, порванный мячик
То туда, то сюда перепрячу.
Ну, зачем улетать из такой тишины?!
В новогоднюю ночь снятся лучшие сны.
Этот год промелькнул не напрасно.
На душе дедморозно и ясно.
До утра будешь где-то летать на метле,
Из хлопушек стрелять, танцевать на столе.
Ты сегодня, хозяйка, устанешь.
Не забудешь меня? Приласкаешь?
О тебе буду думать и слушать сверчка,
Буду ждать. Ты вернёшься, нальёшь молочка
Мне в щербатую древнюю чашку.
Хохотунья…певунья…
Бедняжка…
Эрос
В путанице сновидений, в ласковом плеске прибоя
Солнце в сетях рыбацких рыбкой плывёт золотою.
Утром на цыпочки встанешь, тянешься к спелой черешне,
Тянешься к поцелую, – вот он, твой первый, вешний.
Эрос, тебя мы не звали, мы не мечтали стать старше.
Белый платок на верёвке нам на прощанье машет.
Даль в перламутровых бликах. Моря и чаек всевластье.
На циферблате крылатом ветреный полдень. Счастье.
Парус, как пёрышко в море. К нам не вернётся детство.
Как о тебе не думать, есть ли такое средство?
Что я посмею поведать той, кто стала богиней?
Небо, храни эту лодку. Парус растаял в сини.
Линии совершенства. Бёдер прохладных лекала.
Буря, минуй нашу гавань. Туча. Предвестие шквала.
Бог беспощадный, прекрасный, Эрос, тебя мы не звали,
Что же ты мчишься над морем с песней, полной печали?
Ах, золотые стрелы! Сколько смятенья и боли!
Волны, их сердцебиенье. Нежность. Желанье. Безволье.
Счастье, разбитое к счастью. Форточек слабые нервы.
Путаница в поцелуях: сотый становится первым.
Эрос, ты победил нас. Будет ли добрым семя?
Волны следы смывают, волны смывают время…