Поэзия
- Подробности
- Категория: Надежда Буранова
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1107
* * *
А смерти нет —
есть жизни плен.
И ветер,
что срывает листья,
и осени
повадка лисья,
и мы —
во власти перемен.
Пусть в сердце
царствует зима,
но утром
расцветает ирис
лишь потому,
что вы приснились.
И хочется
сойти с ума.
И снова бредить
сентябрем,
бродить
нездешними садами,
все время думать
об «Адаме»
и чувствовать себя
«ребром».
И понимать,
что никогда
уже не вырваться
из плена.
Принять
необходимость тлена.
Как мелочь,
не считать года.
* * *
Что слово?
Плеск волны в реке?
Слезы дорожка на щеке?
Опавший лепесток?
В какой
таится глубине
оно, живущее во мне?
Какой несет поток
и звук, и смысл,
и чувств печать,
и свойство дивное молчать,
о многом говоря?
А может, ветер,
старый вор,
срывает таинства декор,
как солнца луч — заря?
Что слово?
Не ответил ты,
срывая с губ моих
цветы…
* * *
Отбросить опыт и поверить в март.
По лужам января пройти беспечно
С улыбкой леонардовской и вечной.
Открыть в себе, как в древности — Декарт,
Рефлекс на свет, на хрупкий ломтик льда,
На нежный ветер и хмельные ветки.
Присесть в углу согревшейся беседки.
Забыть, что скоро грянут холода.
На пару дней принять зимы каприз.
Взлететь под облака, решив — так надо.
А после без обиды рухнуть вниз,
Февральского дождавшись снегопада.
* * *
Рассвета розовый глоток,
И обжигающий, и сладкий,
Подарит жизнь — и все в порядке.
И день пружинист, как виток.
Февраль. Морзянкою капель
Звенит об улетевших стужах.
И воробьи резвятся в лужах,
Наполнив брызгами купель.
Ручьи. Машины. По волнам
Бегу, не Грант, но все же — Фрези.
В руке букетик нежных фрезий,
А на душе — весна. Весна!
В метро
О возрасте уместно ли? А впрочем,
Она и не скрывала, что года…
Я подойти вдруг захотела. Очень.
И ей сказать: «Вы хороши, мадам!»
Вся в белом. Мотыльком букет фиалок.
В другой руке стихов изящный том.
Час пик. Метро. И места очень мало.
Но рядом с нею не сидел никто.
Одна. В кольце из восхищенных взглядов.
Как белый ангел в суете земной,
Сидела женщина. О возрасте не надо —
У ангелов счет времени иной.
* * *
Ты нагрянешь дождем
в мой заброшенный сад,
где пылятся слова
на зеленых страницах,
где давно не гостят
ни стрекозы, ни птицы,
и едва различимы
цветов голоса.
Ты наполнишь мой сад
шелестящей волной,
ароматами трав,
разговорами веток.
И вернется далекое,
светлое лето.
И покажется — снова
ты рядом со мной...
* * *
Убежать не дано
от осеннего плена.
Полыхает рябина
в окошке твоем.
«Что же, осень так осень», —
твердишь ты смиренно.
А попробуем встретить
ненастье вдвоем!
Впрочем, кто нагадал,
что грядет непогода,
что печальные дни
зарядят до зимы?
Пусть нельзя отменить
эту песню ухода,
но слова, и мотив к ней
придумаем мы.
Не грусти о тепле
и о солнечном лете.
Видишь, золото осень
бросает к ногам,
как монетку, согласно
старинной примете,
чтобы все возвратилось
к своим берегам.
* * *
Осенних дней прозрачную печать
На сердца незатейливом конверте
Сломало ветром. Мастер круговерти
Заставил мир по-новому звучать.
И оказалось радостно, легко
Бродить, не помня горечь пораженья,
Среди шуршащих рыжих облаков
И наблюдать до головокруженья,
Как новый лист летит к моим ногам
Немыслимо изящным пируэтом,
И думать, что, наверное, Дега
Раскрасил бы свой танец желтым цветом…
Идти под шепот, шорох тишины
По прошлым дням спокойно, без печали,
Благословляя их, и ждать иных,
И понимать, что все еще в начале.
Я — дерево
Я такое дерево.
Г. Поженян
Я — дерево. Мне лет немало.
И не слезает с веток-рук
Забавный маленький коала
По имени Максюшка — внук.
Я — дерево. Шатром созвучий
Над ним цветет моя душа,
И вряд ли кто сумеет лучше
Листвой шуметь для малыша.
Я — дерево. О жизни бренной
Не опечалюсь я, пока
Оберегаю сон Вселенной,
Лежащей на моих руках.
* * *
Уеду в осень
не по делу,
а просто так —
каприз души.
Там на вино
снять изабеллу
никто в округе
не спешит.
Там солнце
задремало в ветках
усталых яблонь,
и скамья
грустит о лете,
о соседках,
с которыми
сидела я.
Там вместо пчел
снуют журчалки,
в цветах осенних
пьют нектар,
а грядки
и пусты, и жалки.
Но в баньке
есть горячий пар.
Там отчий дом,
родные стены.
В нем — и хранитель,
и музей.
В шкафу лежит
альбом толстенный,
где фото близких
и друзей.
Там никуда
уже не деться
от радости.
И в тишине
на цыпочках
по дому детство
идет, счастливое,
ко мне.
Льняное сияние
Полосой ли туман
над речушкою стелется,
cеребрится роса ли
в траве жемчугами —
в путь-дорогу душа,
детства вечная пленница,
все зовет и зовет.
Не куда-нибудь — к маме.
Километры шоссе
да холмистая линия,
горизонт, облака
да гречишное поле.
Не вчера ли ребенком
простилась и с ними я,
и с порогом родным?
А теперь поневоле
возвращаюсь туда,
где листок подорожника,
лучший лекарь для ног,
избавлял от занозы,
где таинственной кистью
большого художника
рисовали на небе
мне радугу грозы…
И когда не могу
одолеть расстояние,
а душе тяжело
от тревог и разлуки,
утешает мне сердце
льняное сияние
полотенца,
что вышили мамины руки.
Прикоснусь — и уходят
дела бесконечные.
Так легко и светло
в мире переплетений!
Я уткнулась в ладони,
родные и вечные —
мама, детство и солнце.
Ни бурь. Ни смятений.
* * *
Смычка возвышенный полет
Над телом скрипки утонченной –
И дождь в саду поспешно льет
Вдогонку молнии точеной.
Раскаты грома далеки.
И солнце рвется через тучи.
И продолжением руки –
Смычок над деревом певучим.
Касанием души и струн
Скрипач уводит в мир мятежный.
И полон музыки, и юн
Над темной скрипкой профиль нежный.
* * *
Не случилось весною разлива,
И послушна река берегам.
Но все так же отцовская слива
Сбросит белое платье к ногам.
Отгудят золотистые пчелы,
В майский мед превращая пыльцу.
А пока одуванчик веселый
Улыбается мне и отцу.
Он расцвел, нарушая порядок
Огородно-культурной среды,
Возле ровных, приглаженных грядок,
Где едва различимы ряды.
Там еще не проснулась морковка,
Только-только проклюнулся лук.
И шмели увиваются ловко
Возле к небу протянутых рук
Молодой и неопытной вишни.
Как невеста, она хороша.
Здесь тревоги, волненья не слышны.
Здесь живет моей мамы душа.
Зимние мотивы
1.
Декабрь. Метель. Под вишней воробьи
Резвятся, словно школьники-подростки,
И снег летит на их наряд неброский.
А до весны – почти как до любви.
Забытой гроздью дразнит виноград.
Сорвёшь – и обожжёт язык ледышка.
Зима. В саду и в сердце передышка.
А по весне – цветения парад.
Всему свой срок. И щедрая метель,
Накинув кружевную пелерину,
Спасает от смущения калину,
Застывшую в румяной наготе.
2.
Вдали от шумной и родной столицы
Есть дом и сад. И вишня у окна.
Там вечерами я беру одна
Уроки у метели-кружевницы.
А утром любопытные синицы
Спешат проверить нежность полотна –
Глядят в окно, и на столе видна
Ажурная работа ученицы.
3.
На окне герани,
за окном синицы.
Ткёт февраль полотна
снежной белизны.
Спят в саду деревья,
и влетают птицы
сквозь прохладу веток
в солнечные сны.
Не узнать им тайны
зимних сновидений –
в молчаливых кронах
дремлет синева.
И бегут на север
голубые тени,
а под снегом зреют
вешние слова.
4.
Налетели свиристели на мою калину
И платок сорвали алый, унесли, воровки.
А февраль хоть и бывалый, но такой неловкий,
Всё старается согреть ей зябнущую спину.
То укутает средь ночи шалью из метели,
То откроет в полдень солнцу голубые ставни.
То заманит в гости ветер, ласковый и дальний,
И пытается утешить песнею капели.
Весенние акварели
1.
Весенний вечер. Сириус в окне.
Медведица ковшом висит над крышей.
А небо тёмной и огромной нишей
Даёт приют и звёздам, и луне.
В саду покой. Но силу из земли
Уже берут проснувшиеся корни,
И сок надеждой ветки яблонь полнит,
Что времена счастливые пришли.
2.
Река, утратив панцирь ледяной
И захмелев от солнца и свободы,
Несёт свои стремительные воды,
Сверкая ослепительной волной.
Затоплен луг. Метёлки тростника
На отмелях качаются сухие.
И неподвластными речной стихии
Стоят в воде ивняк и облака.
3.
В зелёной дымке тонут берега.
Деревья пьют тепло легко и жадно.
И жаворонки радостно и складно
Встречают солнце. Яркая дуга
Венчает луг и улиц кружева,
А первый гром весёлый и беспечный.
И в жизни круг, стремительный и вечный,
С небес весенних льётся синева.