Поэзия
- Подробности
- Категория: Анатолий Аврутин
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1114
***
Поземка кружит, одинокость струя,
Без сна и предела.
Еще не стемнело, родная моя,
Еще не стемнело.
И чудится – кто-то подергал замок
И смолк за порошей.
Иль просто буран на мгновенье замолк
Под снежною ношей.
И тень мне на книгу ложится твоя,
Душа заалела…
Еще не стемнело, родная моя,
Еще не стемнело.
Холодной ладони коснется рука,
И смолкнут созвучья.
Лишь ворон в окошке слетит свысока
На мерзлые сучья.
У старых записок мохрятся края,
Обычное дело.
Еще не стемнело, родная моя,
Еще не стемнело…
***
Я помню холодные женские руки,
Вечернее платье, разбитый бокал,
Коротенький миг – от любви до разлуки,
И слово, что зря на ветру расплескал.
Неверный, замедленный блеск снегопада,
Снежинку, рассекшую стынущий взгляд,
И губ единенье… И это: «Не надо…»,
И робкий порыв убежать в снегопад.
Я силился что-то сказать… Не хватало
Ни слов, ни дыханья, ни слез из-под век…
И длинное платье с крылечка сметало
За эти мгновенья нападавший снег…
А после, оставшись один с этой мукой,
Гадал, повторяя: «Душой не криви…»,
Что ранит сильнее --любовь пред разлукой,
Иль память, в разлуке, о прошлой любви?
***
Только дождь… Только ночь… Только ветер.
Только слабо чадит огонек.
Только листья с нищающих ветел
Закружились… И путник продрог.
Натянул капюшон и не слышит,
Что кричит ему женщина вслед.
Только ветку рукою колышет,
Только щурится молча на свет.
На неверном свету догорая,
Утомясь от небесных щедрот,
Только капля сверкнет золотая
И, поблекнув, по куртке сползет.
Молча выпью остывшего чаю,
И взгрустну, что сквозь влажную тьму
Никогда я уже не узнаю,
Что там вслед прокричали ему.
***
Золотистым нерезким просветом
Осень тихо на кроны сползла.
И такое явилось при этом,
Что в душе – ни печали, ни зла.
Осветила… Зажгла… Заалела…
Утолстила нагие стволы.
У хатенки, что никла несмело,
Сразу сделались ставни белы.
И среди векового раздора,
Где овраг, запустенье и глушь,
Чей-то голос запел без укора,
Будто вспомнив июльскую сушь.
Ну а после, чуть солнце в печали
Утонуло средь пней и грибниц,
Долго птицы о чем-то кричали,
Хоть казалось, что нет уже птиц…
***
Октябрь… Во мгле ощетинились ели,
Потупила женщина раненый взгляд.
Намокли кусты… Журавли улетели.
А я всё хочу воротиться назад.
Туда, где туман над тропинкою ранней,
На луг васильками стекли небеса,
Где первые искорки робких желаний,
Зрачок о зрачок! – высекают глаза.
Где плющ закурчавился возле беседки,
Где гроздья рябины кровавят закат,
Где чахлое солнце повисло на ветке,
А я все хочу воротиться назад.
Туда, где поспела уже ежевика,
Где осы роятся … Ужалят… Не трожь!
И где позади журавлиного крика
Несжатой полоскою стелется рожь.
Где сад сторожит дед с берданкою злющей,
Где все заголовки нахально кричат
О светлом пути, о счастливом грядущем…
А я всё хочу воротиться назад.
***
Может быть, года тому виною –
Кто-то помнит слово или взгляд,
Только мне запомнилось иное—
Как по строчкам пальчики скользят.
Как глядела, чуточку с прищуром,
Женщина… В зрачках – и боль, и страх.
Как изящный ногтик с маникюром
Отчеркнул две строчки на полях…
Я вчера нашел тот старый томик
На забытой полке, среди книг.
Те года, любовь, безлюдье в доме,
Женщина – припомнились на миг.
Я ей локон гладил осторожно,
А она шептала горячей:
«Здесь же Анна Снегина… Как можно
Предаваться нежностям при ней?..»
Старый томик… Судьбы, лица, строки.
С этим всем попробуй-ка уснуть…
Полумрак… Есенинские строки,
Ногтиком отчеркнутая суть…
***
Такое время… Сентябрит…
Всё птичьи свадьбы.
Как свадьба в воздухе парит! –
Не помешать бы!
Закрыли солнце… Полумгла…
Всё выше, круче.
Лишь брызжут с мокрого крыла
Искринки тучи.
Парят крикливою семьей
Почти по кругу.
Как бережет он, Боже мой,
Свою подругу!
Глаза поднимешь – слепнет взгляд,
Ликует стая.
Им вслед березы шелестят,
Листву роняя.
Припомнишь– искорка прожгла
Листок намедни.
Как в миг последнего тепла,
Как в день последний…
***
Полночь… Пусто… Одиноко…
Бренности печать.
В полутьме читаю Блока…
А кого читать?
В сотый раз прочту, ликуя,
Вновь под горлом ком.
Вновь о Родине пишу я…
А писать о ком?
Об Отчизне-недотроге…
В зрелости крещён,
Снова думаю о Боге…
А о ком еще?
***
Серебряный ветер врывается в дом из-под шторы,
Чумная газета от ветра пускается в пляс.
И чудится Гоголь… И долгие страшные споры,
Что вел с непослушным Андрием чубатый Тарас.
И что-то несется сквозь ночь… На тебя… Издалёка…
И тайно вершится не божий, не праведный суд.
И чудятся скифы… И черная музыка Блока…
Кончаются звуки… А скифы идут и идут.
Полночи без сна… И едва ли усну до зари я…
Приходят виденья, чтоб снова уйти в никуда.
И слышно, как бьется пробитое сердце Андрия,
И слышно, как скачет по отчим просторам Орда.
На мокнущих стеклах полуночных фар перебранка,
И тени мелькают – от форточки наискосок.
А где-то, как некогда, тихо играет тальянка,
И в душу врывается старый, забытый вальсок…
Полоска рассвета, как след от веревки на вые…
Задернется штора… Отныне со мной навсегда
Года роковые, года вы мои ножевые,
Почти не живые, мои ножевые года.
Всё смолкнет внезапно…
Поверишь, что лопнули струны.
Спохватишься – где он, главу не склонивший редут?
Иное столетье… И это не скифы, а гунны,
Зловещие гунны в тяжелых доспехах идут…
***
Лицом к врагу, спиной ли к другу –
И оглянуться не с руки.
Мы всё по кругу, всё по кругу,
Хотя казалось – напрямки…
И осознается едва ли,
Среди забот, среди разлук,
Что круг тревоги и печали –
Внезапно кончившийся круг…
***
Береза музыкой пропахла,
Пропахли музыкой шаги.
И лишь осины прутик чахлый
В тумане встал не с той ноги.
Он потемнел, он смотрит мрачно,
Вдоль ветра веточки клоня,
На то, как в прорези чердачной
С прищепки рвется простыня.
Всё рвется, бедная, наружу…
Ему ж не терпится – когда
Ее застиранную душу
Порыв снесет на провода?..
Чтобы оттуда в грязь и жижу
Она сползла, потрепетав,
Чтоб с долгим криком: «Не-на-ви-жу!»
Угомонилась среди трав.
Чтоб ветер выл… Листы летели.
Раскрыло клювы вороньё.
И все с презрением глядели
На распростертую, её…
***
Звук обронил и не поднял
Дальний, невидный певец.
Кто это вышел в исподнем?..
Мне показалось – отец…
Пальцем в забытое тычет,
Палец и худ, и остёр.
Полночь… Кого он там кличет?..
Мне показалось – сестер…
Скрылся… И с мертвыми косит.
Больше не явит мне плоть.
Кто это хлебушка просит?..
Мне показалось – Господь…
***
Нынче небо журавлит и плачет,
А назавтра снова журавлит.
В сентябре мне слышится иначе
Папин голос из-под серых плит.
Он звучит немного глуховато:
«Что, сыночек?.. Истины не те?..»
И печаль подсвечником прижата
К надмогильной папиной плите…
Тлеет мусор в выкопанной яме…
И в промозглый, меркнущий зенит
Всё летит душа за журавлями,
В белом оперении летит…
ОСЕННИЕ ПЛАЧИ
Истоптали, вскопытили путь бытия –
Ни следа там оставить, ни вехи.
Всё в тумане… Туманна Отчизна моя
Сквозь туманом омытые веки.
Но подвздошьем, подбрюшием помнится шлях,
Лай собачий, пинки да кандалы,
Одинокий стожок в потемневших полях
Да молчальницы взор одичалый.
Там неровная стежка уводит левей,
Чем «прогресса» дорожка кривая.
Там «Калинку-малинку» поет соловей,
Певчих ласково перепевая.
Ну а если в отлет соберутся грачи,
В свой отлет, ножевой и незрячий,
Понесутся во след им в тревожной ночи
Вековые осенние плачи.
Пролетят по-над стрехами наискосок,
Над простором, лелеющим жалость,
Там, где сыплются шишки на мокрый песок,
Где Отчизна промокла и сжалась.
И пока ты следишь этот стылый полет,
Сжав подмышкою зонтик дырявый,
Ветер кепку внезапным порывом сорвет
И забросит в листву у канавы.
***
Догорала заря…Сивер выл над змеистым обрывом,
Умерла земляника во чреве забытых полян…
А он шел, напевая… Он был озорным и счастливым…
--Как же звать тебя, милай?.. И вторило эхо: «Иван…»
Он шагал через луг…Чертыхаясь -- несжатой полоской,
Ну а дальше, разувшись, по руслу засохшей реки.
--И куда ты, Иване? --Туда, где красою неброской
Очарован, стекает косматый туман со стрехи…
--Так чего тут искать? Это ж в каждой деревне такое,
Это ж выбери тропку и просто бреди наугад.
И увидишь туман, что с утра зародясь в травостое,
Чуть позднее стекает со стрех цепенеющих хат…
Эх, какая земля! Как здесь всё вековечно и странно!
Здесь густая живица в момент заживляет ладонь.
Здесь токует глухарь… И родится Иван от Ивана --
Подрастет и вражине промолвит: «Отчизну не тронь!»
Нараспашку душа… Да и двери не заперты на ночь.
Золотистая капля опять замерла на весу…
--Ты откуда, Иван? --Так автобус сломался, Иваныч,
Обещал ведь Ванюшке гостинца… В авоське несу…