Творчество Саира Зайнеддина
- Подробности
- Категория: Публикации
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1465
УЧЕНИК
Скажите мне, Ваше величество Женщина,
Долго ли буду дрожать,
Как лист с поцелуем осеннего ветра,
Лишь Вы промелькнете опять?
Не ведаю, скоро ль, не знаю, смогу ли
Постигнуть глубинный секрет,
Ведь Женщина вечно окутана Тайной,
В душе моей паники след!
Я вымолвить слова пред Вами не смею,
Мне мой непокорен язык!
Сижу я, прикованный к классному креслу,
Влюбленный, разбитый навек ученик.
РАДИ ВАШИХ ГЛАЗ
Хитрый мир, словно роза с ядом,
Грозный мир, будто сердца разрыв.
Мир, где все мы шагаем рядом
К той черте, за которой обрыв.
Мир, где сердце в капкане стынет,
Мир, где рок все решит за нас...
Я его полюбил отныне
Ради ваших прекрасных глаз!
ЦЕПИ
Как доказать всем людям на свете,
Что Ваши глаза – это не цепи?!!
Что их кораблям мечты не остаться
В Вашем порту, как ни стараться!
НЕ ЛЮБИ МЕНЯ
Нет, не люби меня. Ты сердца моего
Не знаешь вовсе. Как у лжепророка,
Оно хитро и зло. Когда уйду, его
Не тронет боль. Тебя ж – убьёт жестоко.
Я болен, я устал, в погоне за мечтой
Свой дух, как звон монетный, расточая.
Я сыт по горло той невидимой тюрьмой,
Что женщины любовью величают.
Устал освобождать принцесс в ночной тиши
От их одежд. И более не в силах
Ещё хоть раз оставить часть своей души
В чужой душе, напуганной и милой.
Зачем, скажите мне? Чтоб выбраться на свет
Она смогла из раковины тесной
И из улитки робкой, спящей много лет,
Вдруг обернуться нимфою чудесной?
Прекраснейшей, как сон, морской богиней стать
(ах, девочка, как это всё не ново!)
Как летний лес в росе, в лучах любви блистать,
А после заковать меня в оковы!
Перевод с арабского Елены Валит
СРЕДСТВА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ
В АРАБСКОЙ ПОЭЗИИ
(история и современность)
Статья посвящена анализу инновационных процессов в арабской поэзии с древнейших времен до современности. Статья имеет целью расширение сознания читателя до общечеловеческих границ восприятия мира. Поэзия рассматривается как инструмент мировоззрения, как путь к взаимопониманию между всеми народами Земли.
The article is devoted to the analysis of innovative processes in Arabic poetry from ancient times to modern times. The article aims at expanding the reader's consciousness to the universal limits of the perception of the world. Poetry is seen as an instrument of worldview, as a way to mutual understanding among all the peoples of the Earth.
Культура как отдельный огромный пласт человеческой жизни является той основой, которая дает возможность развития всем иным сферам человеческой деятельности. Используя метаисторическое постижение, Даниил Андреев предлагает познающему сегодня понятие мифов великих международных религий [1, 40-103].
Объектом внимания настоящей работы является миф магометанский в его динамике, смене ликов вследствие изменения за истекшие века воспринимающих сознаний, ставших богаче, зорче, шире… Магометанский миф стоит в ряду четырех мифов великих международных религий и являет собой строго координированную систему идейных взглядов, выражающихся в культуре, преданиях, теосфемах, памятниках словесности.
Древнеарабскую литературу, поэзию как одну из составляющих магометанского мифа можно представить неким каталогом, где есть систематизация, но нет хронологии. Процесс развития литературы начинает совершаться с того момента, когда появляется осознание ее исторической изменяемости, когда в сознании читателя авторы и их произведения выстраиваются в хронологической последовательности [3]. Появление такой «литературной памяти» в арабской литературе зафиксировано с III-IV веков.
Первым именем в этом ряду принято считать имя Омро аль-Каиса, его творчество начинает отсчет новой поэтики. Сугубо человеческие искажения мифа в период расцвета Багдадского Халифата обоснованы социальной психологией: безграничная узурпация власти породила обезличивание общества, отсутствие в нем ярких личностных доминант. Следствием этого в поэзии явились условные типы, характеры и поведение которых заданы заранее. Историческим памятником арабской литературы этого периода явилось поэтическое слово, о котором в Коране сказано «Воистину в слове - волшебство». Омро аль-Каис и другие поэты этого времени дошли до совершенства в огранке этого драгоценного камня, и он сверкает в веках всеми своими гранями [5].
В течение долгого времени в арабской поэзии главенствовала официальная лирика - однообразные, тяжеловесные стихи, прославляющие по заданной схеме достоинства халифов и эмиров. Это стало литературной традицией. Но в пределах каждого канонизированного жанра появлялись и инновации: поэты пытались проявлять свое профессиональное мастерство. История сохранила имена двух ярчайших поэтов - автора любовных песен Омара ибн Аби Рабиа и сочинителя застольных песен Абу Нуваса.
Бедуинские поэты Хиджаза в первую очередь любили хвастать своими военными подвигами. Знатному и богатому красавцу-мединцу Омару чужды их богатырские радости, он похваляется лишь своими успехами у женщин. Он стал первым «разрушителем» рамок, ограничивающих всякое движение.
Стихи Омара ибн Аби Рабиа вводят читателя в быт богатых горожан Хиджаза VII-VIII веков. Его имя увенчало целое направление - омаритскую лирику, следы омаритского любовного стихотворения зафиксированы даже в новеллах Бокаччо и в провансальской поэзии трубадуров.
Настоящая революция в арабской поэзии - это Абу Нувас. Антитрадиционализм выходца из бедной семьи отразил политические и эстетические приоритеты бесправных социальных слоев общества. В самых ядовитых выражениях он высмеивал поэтов-эпигонов, нескончаемым насмешкам подвергался их традиционный сентиментальный плач над следами заброшенного камня, где любимая готовила пищу:
عاج الشقي على طلل يسائله وعجت اسأل عن خمارة البلد
«Несчастный человек ищет место, где бы поплакать над камнем, а я поищу место, где можно выпить хорошего вина». Кроме того, этот плач всегда совершался не иначе как стоя:
أيها الباكي على رسم درس واقفا ما ضر لو كان جلس
«Неужели нельзя страдать сидя? Неужели нужно мучаться часами и при этом обязательно стоять?
В соответствии со средневековой эстетикой описание веселых собраний носит узаконенный каноном характер. Из одного стихотворения в другое переходит традиционное описание кокетливого виночерпия, собутыльников героя - веселых, образованных, литературно одаренных людей. Вино также рисуется при помощи стереотипных клише: цветом оно напоминает «петушиный глаз», оно «искрится, как огонь», «пылает, как солнце» [6]. Однако нормативность в описаниях застольных радостей не лишает поэзию Абу Нуваса живой выразительности, исследователями отмечена его способность создавать удивительно пластичные жизненные картины:
Подходит утро, в небе - просветленье,
Гони вином ночные размышленья,
Возобнови попойку на рассвете -
Перед людьми я сам, один в ответе.
Им сообщи новейшее известье:
Я за беспутство продал благочестье.
Удач достигнет в жизненной ловитве,
Кто ищет их в грехах, а не в молитве,
Но грешные дела тому лишь сладки,
Кто их творит открыто, без оглядки!
(Перевод С.В. Шервинского)
Диван поэта не ограничен только лишь застольной лирикой. Здесь наряду с традиционным прославлением покровителей, любовными посланиями есть и красочные описания охоты, прогулок по реке с размышлениями о быстротечности жизни, благочестивыми раскаяниями в былом легкомыслии. Влияние инноваций Абу Нуваса на поэзию последующих поколений велико: его можно увидеть и в арабской поэзии (Ибн аль-Мутаза, ас-Санаубари, суфийские лирики), и в творчестве персидских и турецких поэтов (в первую очередь Омар Хайям).
Новаторские черты определяют и творчество известного поэта Башара Бен Борда. Из его стихов уходит восхваление халифов, этот поэт сумел внести в свое творчество сугубо личностное начало - радостное восприятие мира.
Времена меняются: турецкое владычество продолжалось четыре века, вплоть до 1916 года. Поэзию этого времени характеризует лишь повышенное внимание к внешней красивости стиха. Слово было отточено до совершенства, но тяжелым временам сопутствовала внутренняя пустота поэтических произведений.
Новая арабская поэзия ведет отсчет с творчества египетского поэта Сами аль-Баруди. Иное самосознание народа породило иные, не существовавшие ранее темы. Появляется много патриотических произведений. Эти черты присущи творчеству иракской поэтессы Назик аль-Малаики, поэта Бадера Шакера аль-Сайяба.
Круг творческих интересов современных арабских поэтов безгранично широк: философские рассуждения о смысле жизни, социально-политический анализ, традиционная тема любви.
В 1989 году в Дамаске (Сирия) издательством журнала «Культура» был опубликован сборник стихов сирийского поэта Саира Зен Альдина «Розы». Лирические новеллы, эпические поэмы, любовная лирика – все эти жанры насыщены тем новым ракурсом, при котором явления и отношения прошлого не контрастируют, а, дополняя друг друга, несут современное представление о реальности.
Лирическая миниатюра «Эпитафия», открывающая сборник, представляет собой трансформацию личных переживаний автора в общечеловеческие проблемы. Обращение к вечному символу красоты - Прекрасной Женщине – дает возможность читателю увидеть большое в малом, общее в частном. Второй вариант названия - «Реквием девушке с красивыми глазами» - расширяет рамки размышлений: о скоротечности жизни, о вечных и преходящих ее ценностях. Для создания новых образов автор находит индивидуальные ключевые метафоры: когда в жизнь поэта входит Женщина, она сбрасывает пальто, как бросают радостный привет – в арабском языке эти выражения представляют собой омонимичную игру слов.
Поэма «Песня о бедности» - это осмысление социально-политической и конкретной жизненной ситуации после сирийской революции 1925 года. Здесь и монолог лирического героя о поисках пути в нелегких современных условиях, и панегерик Матери, вечно желающей дать своим детям все самое лучшее в жизни, но не имеющей такой возможности, ее вечные муки неудовлетворенности из-за столкновения с жестокой реальностью. Для усиления смыслового звучания поставленных проблем автор обращается к фактам истории, возвращаясь к временам султана Аль Азиза (V-VI век). Он вспоминает имя министра Таилана, который всю свою жизнь боролся за равноправие людей, но сразу после смерти султана был распят. Читателю иной веры вспомнится, возможно, подобная ситуация, когда Учитель наставлял: «Не убий, не укради, возлюби ближнего, как самого себя…». Но «благодарные» слушатели и его распяли.
Неординарная символика образов Саира Зен Альдина способна напомнить русскому читателю творческий метод создания образов-символов Валерия Брюсова. Не случайно, наверное, внимание арабского поэта привлек русский символист, и следствием их творческого контакта явились переводы на арабский язык стихов Брюсова «Женщина», «Октавы», «Клеопатра», «Асаргадон», «Неизбежность» и некоторых других. Сборник этих поэтических переводов вышел в Дамаске в 1994 году.
В круг творческих симпатий Саира Зен Альдина вошли и произведения К.Симонова, и песни-баллады В.Высоцкого («Песня о друге», «Он вчера не вернулся из боя», «Корабли постоят…», «Я не люблю», «Песня о земле», «Возвращение»). Арабские читатели встретились с этими переводами на страницах центральных сирийских газет в конце 1990 года.
В февральском номере журнала Союза арабских писателей 1996 года «Литературная неделя», № 500 поклонники русской поэзии смогли познакомиться со статьей Саира Зен Альдина «Марина Цветаева – поэт, который живет по законам своего сердца», в которой они нашли перевод на арабский язык замечательного стихотворения «Мне нравится, что вы больны не мной…» и фрагменты статьи о М. Цветаевой, написанной доцентом Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина Еленой Валит.
Представлена в творчестве Саира Зен Альдина и традиционная для поэтов всех времен и народов тема о роли поэта и назначении поэзии. Размышления автора построены по принципу альтернативы. Стихотворение «Первая сура» состоит из двух частей. В первой автор говорит, что в отличие от значительных личностей мира сего он ничего великого не сможет сделать для людей. Но вторая часть своим понятийным рядом убеждает читателя, что самое важное в жизни каждого – это ощущение Гармонии, ежемгновенное присутствие в ней Красоты и Любви. Все это человек может почерпнуть в поэзии. Поэзия возвращает человеку чистые ощущения детства, может быть успокоением, источником радости и мудрости. Поэзия испокон веков угадывает Бога в человеке!
لا لا تظن
أني سأقلب بين كفيك الحجارة أرغفه
او لا تظن
أني سأنزل عن صليبي كي تصدقني
وكي تغرس اصبعك الخبيثة
في جراحي الراعفة
أنا ربما أضع المفاتيح التي ضيقها
مذ كنت طفلا -في يديك
انا ربما غنيت لك
وعتحت أجفانك كالبرعم ذات صبيحة
ورميت نرجسة عليك
أنا ربما أرسلت ذات عشية حلما اليك
او طيف جني يمر على سريرك موهنا
أنا ربما اشعلت في الرأس والخبيئة
في مشاغلها الصغيرة عاصفة
أنا ربما هدأت بين يدي كفا راجفة
Вниманию читателей предлагается авторизованный перевод этого поэтического произведения. В нем не сохранен живой и колоритный язык оригинала, поэтому имеет смысл говорить не о подстрочном переводе, а о поэтической интерпретации, импровизации на за данную тему. Перевод насыщен нарочитой русской архаикой, придающей, на взгляд интерпретатора, торжественность звучанию поэтического произведения:
Я Бог, я царь, я червь,
Я человек.
И я поэт. Мне голос свыше дан,
Чтобы души таинственные струны
Будить вовек,
Чтобы звучал орган.
У алтаря Поэзии высокой
Священнодействую, но чуда не творю:
В руках твоих каменья в хлеб насущный
Своею песней я не изменю.
Ты чуда жаждешь, но поэт не властен
Быть ни пророком, ни Мессией… ты
Лишь прикоснуться можешь к тем запястьям,
Что к вечному кресту пригвождены.
Но я с креста сойти, увы, не смею,
Его нести – мой тяжкий, вечный долг,
И силой поэтической своею
Не подниму на битву ратный полк.
Что сделаю я для людей? Немного! –
Я дам им в руки счастия ключи,
Утерянные в детстве, на пороге
Жестокой жизни – свет зажгу в ночи.
Я чуда не творю, но на рассвете
Твоим глазам раскрою я простор:
Так на заре лишь почки – листьев дети –
Навстречу солнцу открывают взор.
В вечерние часы, часы раздумий,
Уставшему на жизненном пути,
Я мудрость дам тебе и в полнолунье
Смысл жизни помогу тебе найти.
А ночью я пошлю тебе виденье:
Не Бог, не черт, а добрый домовой
Тебе расскажет сказку, и сомненья
Тебя покинут, и придет покой…
Ты хочешь знать, кто я – твоя отрада,
У алтаря ты молишь: «Имя рек!»
Но имени, поверь, тебе не надо!
Знай: я не Бог, не царь,
Я человек!
(Перевод Е.Валит)
Возможно, в процессе работы над переводом русскому автору вспомнились строки еще одного восточного поэта Юнуса Эмре:
«Искал я в этом мире Бога, я долго в край из края брел,
Я землю обыскал и небо, но там я Бога не обрел…
Но местопребыванье Бога лишь в человеке я нашел…
Начало - я, и я - конец, и я - душа всего живого…»
А возможно, в русскоязычном варианте соединились размышления восточных поэтов с вечно живыми в памяти русских строками пророка-Пушкина из «Маленьких трагедий» - «Я Бог, я царь, я червь…»
В 2016 году по итогам Международного конкурса «Золотое перо Руси» Саир Зейнеддин (г. Алеппо, Сирия) был награжден медалью им. Л.Н. Толстого «За воспитание, обучение, просвещение» (за высокое художественное мастерство переводов русских классиков на арабский язык) и Дипломом им. Шекспира (медаль встроена в диплом).
Благодаря творческому сотрудничеству автора настоящей статьи и сирийского поэта носители русского языка имеют возможность познакомиться и с некоторыми стихотворениями Саира Зен Альдина.
По итогам Международного литературного конкурса «Созвездие Духовности»-2017, который проводился Литературным объединением «Писатель в интернет-пространстве» при Национальном Союзе Писателей Украины и при содействии Всемирного Форума Духовной Культуры, Международного сайта www.pisateli.co.uсa, издательства “Писатель в интернет-пространстве» Саир Зен Альдин был награжден Высшей наградой конкурса – серебряным ювелирным нагрудным знаком «Созвездие Духовности» с почетным Дипломом и удостоверением.
В заключение краткого обзора арабской поэзии хочется напомнить читателю, что даже пророк Мухаммед, кроме того, что был носителем высокой миссии, был еще и поэтом, может быть, даже более поэтом, чем вестником мира горнего. Струя могучего поэтического воображения вторглась в русло его религиозного творчества, дополняя то откровение, которое было дано ему свыше. И потому в рамках великого магометанского мифа существует и пророк-поэт Мухаммед, и вместе с ним самые добрые люди на Земле, которые во имя истории человечества спорили с богами, земными и космическими, любили, гибли и возрождались, смешили, страдая… До сих пор мы называем их различительно – арабскими, русскими, турецкими, английскими…
А ведь он один – Человек, Ученый, Поэт!
Е.С.Валит к.ф.н., доц. Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина,
г. Харьков, Украина
ЛИТЕРАТУРА
1.Андреев Д. Роза мира. - М., 1992.
2.Ибрагимов Н. Народная книга об Али Зибаке // Жизнь и приключения Али Зибака. - М., 1983.
3.Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - М., 1979.
4.Саир Зен Альдин. Розы. - Дамаск, 1989.
5.Сулейменов О. Пять поэтов // Из старой турецкой поэзии. - М., 1978.
6.Фильштинский И. Абу Нувас и Омар ибн Аби Рабиа - два жанра арабской классической поэзии // Из классической арабской поэзии. - М., 1979.
7.http://www.pisateli.co.ua/index.php/stati/886-saer-zejn-addin-siriya-innovatsionnye-protsessy-v-arabskoj-poezii
8. www.pisateli.co.uсa