Поэзия

Подробности

Категория: Виктория Чернякова-Дмитриева

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1335

МОЯ МАСТЕРСКАЯ

Ни двора тебе, ни кола,
Ни компьютера, ни стола,
Лишь бумага и карандаш –
Вот и весь ее антураж.


Примощусь в любом уголке
С записною книжкой в руке
И из мыслей и чувств своих
Я слова собираю в стих.


И в своей мастерской сама
Довожу стихи до ума,
Закаляя в сердечном огне.
Мастерская моя – во мне.


МУРАВЕЙНИК

Творенья сотен тысяч мастеров
Сгорают в топках войн и катаклизмов,
И никогда не служат укоризной
Для тех, кто всё за всех решать готов.

«А после нас хоть не расти трава!»
Неужто справедливы их слова?
Несправедливы, но верны, как видно:
Им никого не жалко и не стыдно.

Но трудится наш вечный муравейник –
И вновь растут в пустыне города,
И светит созидания звезда,
Ломая безнадёжности ошейник.

А кто-то вновь, от алчности дрожа,
Поставит мир на острие ножа,
Чтоб всё исчезло в месиве кровавом –
Так власть сладка, так эфемерна слава!

Но муравейник, к славе не стремясь,
Вновь строит мир и обновляет связь
Творцов с Творцом, истории с твореньем
И звёзд сиянья с вечным вдохновеньем.


СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ КРАЙ

Северо-западный ветер,
Северо-Западный край…
Здесь ты рождён был на свете,
Здесь и свой путь выбирай.

Нет у них тёплого моря,
Степи бескрайней и гор.
В нашем бескрайнем просторе
Озеро, поле и бор.

Сосны гудят золотые –
Ветер в их кронах поёт.
Эти напевы простые
Сделал своими народ.

Хмурое небо с дождями
Смотрит в озёр зеркала.
Песня плывёт над полями,
Полная слёз и тепла.

И от судьбы не уйти нам –
Родина, свет наш и рай.
В сердце ты – неотвратимо,
Северо-Западный край.


ВСЕСЛАВ

Конь бежит. На стременах привстав,
В Полоцк возвращается Всеслав.
Волчьей шкурой круп коня укрыт,
Ясный сокол у плеча летит.
Позади – поход, ещё поход,
Горький плен, к вершине яркий взлёт.
Только он торопится сюда,
Где к Двине стремится Полота,
Где Софийский звон колоколов
И родной земли глубинный зов.
И на все грядущие века
Поднята в приветствии рука.

Изяслав
На закате, на холме высоком
Замерла дружина молодая.
Изяслав с холма глядит на город,
Что ему в удел отныне отдан.


Рядом с князем мать его Рогнеда
На родное смотрит пепелище.
Черная монашеская риза
На ветру волнуется, трепещет.


− О мой сын! – Рогнеда тихо молвит, −
Здесь я юность провела беспечно,
Здесь отец жестокий твой Владимир
Разорил гнездо мое родное.


Изяслав Рогнеде отвечает:
− Я клянусь, что город вновь отстрою,
Чтобы стал он краше и богаче,
Чем когда была ты молодою.


Ну, а если сил моих не хватит,
Если рано жизнь моя прервётся,
За меня докончат дети, внуки
И прославят город твой навеки.


На закате, на холме высоком
Изяслава слушала дружина,
И кивали головами вербы,
И журчала Полота согласно.

ПОСЛЕДНЯЯ РОСКОШЬ

Осенняя роскошь – последняя роскошь,
Общения роскошь в преддверье зимы.
Не наш это случай – чтоб мёд, так уж ложкой,
Всего понемножку – так чувствуем мы.

По капельке счастья, удачи, везенья,
Чтоб пресные дни подсластить хоть чуть-чуть.
Отсутствие зла – вот и повод к веселью,
А после – похмелья безрадостный путь.

Вот так принимаем подарок осенний,
Что дарит нам жизнь, улетая от нас –
Мгновенья забвенья, и роскошь общенья,
И сердца цветенье, и слёзы из глаз.

БАЛЕТ

Он был в красном, она в голубом,
А вокруг – разноцветье Востока
Разлилось многоструйным потоком,
Окружая влюблённых кольцом.

И они, как два ярких цветка,
В свете жарких лучей распускались,
То сплетались, то вновь расплетались,
То касались друг друга слегка.

Эта страсть называлась: балет,
Эта вечная музыка тела
Танцевала, смеялась и пела,
И венчала с мелодией цвет.

КОРАБЛИ

В преломленье закатных лучей
Серебристыми кажутся птицы.
Сердце бьется опять горячей
И к закатному свету стремится.

И серебряный чистый аккорд
Ловит слух в тишине не украдкой.
Корабли возвращаются в порт –
Все в порядке, мой друг, все в порядке!

Поживем мы еще, поживем,
Насладимся сердечной беседой,
Как божественным терпким вином,
Что не часто дано нам отведать.

А закат багровеет вдали,
И аккорды слагаются в песню.
Возвратились домой корабли.
Что на свете быть может чудесней!

***

А на том берегу – город.
А на этом − шумит роща.
А на том берегу – голос,
А на этом – душа ропщет.


Между сосен бродя ночью,
Собирая цветы в полдень,
В город, к людям душа хочет,
Чтоб была ее жизнь полной.


А кому-то моя роща
Вожделенна, как мне – город.
Он тоскует о ней молча,
Редко-редко подаст голос.


Так и бродим по двум кромкам
Берегов, у реки общей,
Слыша города клич громкий
И подветренный шум рощи.

***

Уходят великие наши, любимые наши,
Все дальше и дальше, все глуше и глуше
звучат голоса.
И мир оскудевший уже никому не расскажет,
Какая жила в нем немыслимая краса,


Какое сиянье камней драгоценных, какие
Небесных мелодий потоки свергались на нас.
И замерло сердце, и ветер полощет нагие
Слова, что пытались вести бесполезный рассказ.


О чем вы? Не стоит, пусть память
соткёт покрывало,
Окутайтесь им, как легендой,
уйдите в астрал!
Но даже и этого будет, наверное, мало:
Что мир потерял – то навеки уже потерял.

АККОРДЫ СЕРДЦА

Аккорды сердца… Все мои стихи,
А также много всякой чепухи:
Иллюзий, грёз и вымыслов букет –
Всё это есть, а только пользы нет.

Упрямо, бесполезно, не умно
Ткалось нелепой жизни полотно:
Грехов, ошибок, несуразиц ряд.
Как глупо! Но аккорды всё звучат!

***

Мне скажет Моцарт: «Мир прекрасен!»
Бетховен скажет: «Жизнь – борьба!»
А у Чайковского в запасе
Лишь слово грозное: «Судьба!»

* * *