Иначе не прошибает

Иначе не прошибает

* * *

       После долгого совместного пребывания в стенах Академии поэзии её президент, поэт В.У., а с ним и поэт В.И. проснулись, наконец. И В.У. поблагодарил своего соратника В.И.:

       -   А ты молодец, Валера! Сделал великое дело, когда узнал, что сегодня четверг, а не суббота…

       Её-то и ждали поэты: в субботу должен был состояться исполком Международного сообщества писательских союзов, на котором они рассчитывали получить финансовую поддержку, строили планы, что исполком  поставит их академию на полное денежное довольствие.

      Однако, от радости, что до субботы ещё сутки остаются, они вновь запили. И всё проспали!

* * *

         В баре Дома творчества писателей «Переделкино» В. П-гра, сидя с Ю.К., оглашенно заявляет обедающим за другими столиками:

       -   Сегодня у нас только два гения – я (подразумевается в поэзии – Автор.) и Пелевин в прозе.

      Ю.К., не последний в прозаическом жанре человек, на редкость естественно возмутился:

      -   А что же ты со мной тогда сидишь?!

* * *

     Мастер прозы крупного формата Г.Г. вновь определился: у него роман с миллионершей. Завидев его, подъехавшего на крутой машине к ЦДЛ, Е.М., друг и поэт, позавидовал:

     -   Наверно, как сыр в масле купаешься теперь? – спросил он у Г.Г.

     -   Да нет, Е.М., – честно признался Г.Г. – Достаточно, что дают (это он о миллионерше – Автор.) покататься вот на этой шикарной тачке.

* * *

     Л.В., буфетчица ЦДЛ, выпроваживает запойную публику Нижнего буфета ЦДЛ:

     -   Всё, дорогие мои! Уходим! Мы закрываемся.

     Властный голос вновь принятого и хорошо отмечающего это событие писателя требует:

     -   Как ваша фамилия?!

     И в неожиданно возникшей тишине за стойкой бара, её же – буфетчицы – еле слышный голос произносит:

     -   Кто ж вам признается?!

* * *

     К Б.Э. поступило предложение от В.Ш., драматурга и технократа:

-          Давай стихи в Интернет-библиотеку. Я создал!

     Б.Э. это так ошарашило, что он долго не мог подобрать нужный ответ:

     -   Мне это не надо… – И последовало разъяснение – почему именно: – мои стихи  уже там – в космосе! – указал он глазами в высь, которая далеко за пределами потолка Нижнего буфета.

* * *

      Ю.Д., любитель бильярда, пообещал М.Г. и Ю.К., что уступит им номер в коттедже Дома творчества Переделкино, где периодически и довольно продолжительно он проживал, для ночного «культурного отдыха» в течение суток за частое пользование московской квартирой, которую М.Г. предоставлял ему вне всяких коммерческих целей, исходя сугубо из дружеских побуждений – в помощь ближнему своему, не имеющему никакого постоянного жилья, кроме  «казённого»,  общеписательского.

     Но, когда ближе к ночи М.Г. пригласил вызванных из Москвы «на пленэр»  двух подружек-студенток – прелестную якутку и прелестную калмычку – в место, предназначенное для отдыха, у Ю.Д. испортилось настроение, он стал не таким оживлённым, каким был в течение дня, сидя у дымящегося костра с шашлыками и с запечённой картошкой, где веселилась вся их компания. Он стал намекать, что и сам может всем четверым пригодиться. Он стал шёпотом спрашивать:

       -   А что вы без меня вдвоём с ними (очаровательными девушками с яркой азиатской внешностью – Автор.) делать будете?!

       -   В бильярд играть! – заставив Ю.Д. замолчать, рявкнул М.Г.

* * *

      В судах всё наше время проходит. Порой становится так грустно, что поэты и прозаики в борьбе за общеписательскую собственность вынуждены отдавать судебным коридорам власти и лучшие годы, и лучшие дни. А иски по захвату нажитого в коммунистические времена всё плодятся и плодятся. Но разве может это омрачить писательские будни? Нет, конечно! Поэтому поэт И.П., уныло сидевший в ожидании чего-нибудь этакого… необычного, поразительного для всех(!), завидев Ю.К., ставшего притчей во языцех из-за того, что купил «мерседес», сразу оживился, решив пощекотать  водительские амбиции последнего.

       -  Нет, – засмеялся И.П., – обратите внимание, кто в пятьдесят лет садится за руль, у того, как правило, ничего не получается! Учиться ездить в эти годы бесполезно!

      -  Это в пятьдесят! – предвосхищая всеобщий кураж писательской публики, авторитетно заметил взыскательный любитель автомобилей, директор переделкинского дома творчества Степан Колмаков. – А Ю.К.-же взялся за это в шестьдесят!

* * *

      Ю.К. как-то пришёл в кабинет И.П. в сияющих новизной белых кроссовках.

      -  А ты что? – заинтересованно спросил И.П. – Белые кроссовки купил, чтоб заметнее быть?

      -  Нет! – дабы не задавались впредь подобные вопросы, непринуждённо ответил Ю.К. – Просто чёрных не было.

* * *

      На «мерседесе» у Ю.К. образовался скол. Скол от удара «тойоты». Его зам по редакционной работе И.Н. посоветовал:

      -   Ты с ремонтом не торопись. Мало ли ещё что будет.

     -  Нет, надо всё отремонтировать! – печально взглянув на помятую дверцу, на порванный бампер и разного рода царапины, решительно заявил Ю.К. – А то их (тех, кто не уступает Ю.К. дорогу – Автор.) как магнитом притягивает ко мне.

* * *

      После обильных выходных, связанных с празднованием дня Конституции, начиная очередную трудовую неделю Ю.К. спрашивает у зама И.Н.:

      -   Ну, ты как? Отдохнул?

      -   Да. Нормально!

      -   В деревню-то ездил?

       -   Да. Ездил. До Подольска доехал. Там и отдохнул. Нормально!

      Необходимо пояснить, что Подольск – родовое гнездо зама. А деревня, куда И.Н. периодически ездит из Москвы отдохнуть, чистым воздухом подышать, в трёхстах километрах от Подольска расположена.

 

 

* * *

       С.А., В.К. и М.Г. вышли из ресторана ЦДЛ. Расходиться не хотелось. Решили продолжить веселье у М.Г., который жил недалеко – на Арбате. Пошли проходными дворами. В одном из дворов услышали женский крик: «Мальчики! Спасите нас!» Посмотрели вверх – из окна четвертого этажа кричат. Спросили: «А что с вами?» – «Да нас тут заперли на всю ночь, помогите выбраться!» М.Г., бывший десантник и известный сердцеед, с вдохновением вызвался помочь. Он сказал: «Сейчас эвакуируем девчонок! Пригодятся для компании!» И полез вверх по высочайшему дереву, ветви которого как раз чуть ли не упирались в это окно. Лез долго, полчаса. Когда долез, опять зазвучали женские голоса: «Мальчики, у нас тут ещё парень!» – «А-а-а, – разочарованно сказал М.Г., – вот пусть парень вам и помогает». И беспощадно стал спускаться  вниз, что заняло ещё минут сорок.

     «Зачем лазил»? – рассказав эту историю, пожал плечами С.А.

* * *

     «Была и такое вот чрезвычайное событие после ЦДЛ, – продолжил С.А. – Поздно вечером вышли мы из ресторана. Вечер был прекрасный: тёплый, майский. В нашем обществе, состоявшем исключительно из поэтов, оказалась молодая красивая женщина, автор одного нашумевшего романа. Как и в предыдущем случае, веселье решили продолжить рядом – у мэтра поэзии В.У., жившего в переулке Чайковского, напротив посольства США. Все поэты (от присутствия «очаровательного созданья», что ли?) стали вдруг вспоминать про любовь, читать стихи про любовь, дома у В.У. даже спели романс про любовь. И даже спорили о том, что такое любовь. Между тем, пока выпивали в кухне, наша компаньонша пошла в ванную. Долго слышно было, как льётся душ. А мы всё выпивали, и всё говорили про любовь. Говорили откровенно, причём разговор уже склонился  к низким любовным истинам. Вдруг открывается дверь кухни и в дверном проёме появляется совершенно голая наша спутница. И предлагает: «Ну, кто первый?» У всех у нас дух перехватило, все разом смутились и, даже не выпив на посошок, гуськом стали выходить из квартиры. Уже на улице кто-то из поэтов сказал совершенно неуместную банальность: «А вы говорите любовь!»»

* * *

       А.С., встретившись в ресторане ЦДЛ за одним столом с писательницей О. К-вой, пообсуждал с ней проблемы литературы, потом они здорово напились, и на этот вечер влюбились друг в друга. Решили вместе поехать куда-нибудь на ночь. Вышли из ресторана в фойе, обнялись и двинулись, обнявшись, к выходу из ЦДЛ. Тут вдруг С.А. увидел, что навстречу им шествует до боли знакомая женщина. «Это – жена! – тревожно сказал он. – Сделай другой вид!»  – и взял О. К-ву под руку, как друга. – «Ой! – развязно ответила О. К-ва. – Ой, держи меня, я сейчас упаду!» С.А. не нашёл ничего более сказать как: «Главное, держись на ногах!»

     «На этот раз, – подытожил С.А. сладкие воспоминания, – пронесло. Жена нас не заметила. Её кто-то отвлёк. А, может, – произнёс он внезапно с ужасом, – сделала вид, что не заметила?»

* * *

      Знаменитый В. П-гра всё-таки терзается тем обстоятельством, что не состоял в компартии:

      -   Меня не приняли в КПСС, знаешь почему?.. – поведал он  однажды всё тому же Ю.К. в ДТП «Переделкино». – Потому что там все были морально устойчивые, а я – морально подвижный. Поэтому меня не приняли, – уточнил поэт.

 

 

* * *

     Сутяга Жора Зайцев, пытающийся через суд закрепить своё имя в литературе, договорился до того, что стал упрекать Степана Колмакова, директора Дома творчества писателей «Переделкино», за то, что тот  ходит по судам – защищает писательскую собственность:

      -   Вас сюда притащили, – попенял он С.К., вынужденному в качестве третьего лица находиться в судебном зале, – а я истец.

      Тут С.К. взвился и, не взирая на извращённое первородство литературного сутяжника, рубанул по его сути:

      -   А ты сам захотел! (Так выразил своё презрение к никудышнему литератору С.К. – Автор.)

* * *

     Пришло время задавать вопросы стороне истцов. С.К., один из ответчиков, чтобы излить, наконец, своё возмущение происходящим, взял слово:

     -   Вот я и говорю, – начал С.К., – плохо, что ли, когда я пришёл директором в Дом творчества, была прибыль пятьсот тысяч рублей, а сейчас два миллиона? А вы написали про котельню и завели на меня уголовное дело, что котельня эксплуатируется с нарушением…

     Судья перебивает:

     -   Задавайте вопрос!

     -   Ну, я и говорю, – продолжает наболевшую тему С.К., – плохо, что ли, когда было пятьсот тысяч, а теперь два миллиона?

     -   Вопрос! – командует судья.

     -   Пятьсот или два миллиона? – торопится услышать от противной стороны, что лучше, директор  дома творчества. – Плохо, что ли?!

     Судья почти кричит:

     -   Вопрос!!!

     -   Вот я и говорю, – обращаясь к истцам, подвёл в конце концов черту под своей пламенной речью С.К.: –  когда доносы писать перестанете?!

* * *

     В 60 лет, осваивая «мерседес», Ю.К. обнаружил, что не всё продумано в этой замечательной иномарке. Нет, например, специально изготовленного для езды в российских условиях заднего звукового сигнала. Это необходимо, когда впереди «мерседеса», притормаживая, поворачивает налево «лада», а  позади идущий «джип» требует скорости и орёт, сигналя! Так и хочется взять и ответить задним звуком «джипу»: «Не ори, дурак!!!»

* * *

      Расул Гамзатов молча сидит, долго сидит в номере в Доме творчества «Переделкино». В руках у него записка, в ней написано: «Я Гамзатова Расула и раздела, и разула. Почему ж меня Расул не раздел и не разул?» Наконец, при виде вошедших собратьев по перу, с утра уже готовых веселиться, великий поэт произнёс: «Хватыт пит!»*

* * *

      В новогодние каникулы на территории Дома творчества писателей «Переделкино» Ю.К. встретил нового, неизвестного ему бородоча – наверное, поэта, который из магазинной палатки, что наискосок от «писательских земель», через дорогу, приобретя либо водку, либо вино, спешил, очевидно, к письменному столу и поэтому, подпрыгивая на снежных кочках, радостно кричал в мобильный телефон буквально следующее: «Сладкая моя! Сейчас Юру Могутина встретил. Он детские стихи пишет. Про ребят, которые ёжика повесили! Ха – ха – ха!..» – «Чему он смеётся? – подумал Ю.К. – Ведь ёжика-то повесили!»

* * *

      Тётушка В.У., сидя как-то в послевоенное время с товарками на завалинке и, наблюдая, как маячит, всё дальше и дальше удаляясь по разбитой, ухабистой дороге, ведущей, считай из ниоткуда в никуда, неизвестный никому странник, на вопрос одной из подруг: «Кто бы это мог быть?» довольно простодушно предрекла:

      -   Да еврей, наверно. У них родины-то нет – вот и бродят, бродят по дорогам!

       «А всё это, – смеясь, рассказал В.У., – происходило на фоне захолустной, залитой дождями, покосившейся домами русской деревеньки».

* * *

      Когда на обсуждении новой книги стихов Ивана Переверзина «Грозовые крылья» некоторые маститые поэты по одному щекотливому теоретическому вопросу вошли в противоречие с профессором Литинститута Владимиром Гусевым, тот тут же обратился к своему педагогическому опыту и сослался на то, как возразил ему однажды студент: «А я вот так вижу, и отстаньте от меня!» На что В. Г. вполне резонно возразил: «А я так не вижу и не отстану!» Противоречие, таким образом, было снято.

* * *

      На том же мероприятии А. Стр-ков, связав свою жизнь с писателями и, проявляя неизбывный интерес к их творчеству, немного выпив накануне, берёт слово. Председательствующий Станислав Куняев не возражает. Людмила Салтыкова, вдохновитель и организатор поэтического праздника, предвидя возможные недоразумения, предупреждает:

      -   Одна минута вам!

      А. Стр-ков, туго соображая, недоумевает:

      -   Относительно чего?

      Валерий Иванов-Таганский подсказывает:

      -   Относительно вечности!

* * *

     -   Всё-таки я талантливый человек! – воскликнул Ю.К. в разговоре с Л.А. – Люблю не себя в таланте, а талант в себе!

 

* * *

     Николай Гоголь написал: «Скучно жить на этом свете, господа!» Ю.К. согласился, заявив: «А на том и подавно!»

* * *

      Зачастую поэтам одного лишь величия собственных стихов не хватает. И поэтому они пытаются это величие перенести на себя, каждодневно закрепляя его в быту. Так, В. П-гра в баре Дома творчества писателей в Переделкино, скромно попросившись за обеденный стол к В.У. и Ю.К., тут же стал разносить всех, кто на равных с ним. Он возвестил:

       -   Вышла антология поэзии. Она открывается Кантемиром, его одой о блуде. А завершается книга, кем бы вы думали? – ехидно спросил поэт и, не дожидаясь ни от кого ответа, сам и закрыл вопрос: – Конечно, В. П-грой! А вот этому, – кивнул он в строну В.У. – возвышенному поэту места там не нашлось!

* * *

      А когда присела к ним прозаик Марина Анашкевич, В. П-гра ещё больше распалился и сделался почти невменяемым:

      - А вы знаете, как сказал про нас Евгений Евтушенко после того, как одна корреспондентка спросила его: «А как вы относитесь к маринистам?» Знаете, что ответил Евтушенко?.. Он сказал: «Эти шакалы танцуют канкан на идеалах «шестидесятников»!

      Тут и Ю.К. решил о себе заявить:

      -   А у них были идеалы? – спросил он с вызовом.

* * *

     В то время, когда вся страна не знала, как избавиться в Москве от пробок, директор Дома творчества «Переделкино» Степан Колмаков нашёл выход. Дело в том, что на Смоленской площади при разрешённом левом повороте, въезде на Садовое кольцо (Сенную площадь), автомобиль, в котором на переднем сиденье находился директор, не выпустила на кольцо, нарушив все мыслимые дорожные правила, девица, разговаривавшая по мобильнику и продолжавшая путь на красный сигнал светофора. Степан настолько поразился её наглости, что вынес блистательное предложение:

      -   Я знаю, – совершенно категорично заявил он, – как решить, как разгрузить Москву от избытка машин. Надо запретить женщинам садиться за руль. Просто отобрать водительские права. И всё!

* * *

     У поэта М.Г. во время выступления от страха наличия публики случилось расстройство живота. Об этом знал лишь один  человек из закулисья – Ю.К. А у девушки, которая пришла на М.Г. смотреть, в тот самый  момент бюстгалтер треснул, так как груди избытком любви к сердцееду (к М.Г.!) преисполнились. И об этом, опять же, узнал один лишь Ю.К. – ему рассказала любимая, сидевшая в зале, рядом с той девушкой, у которой столь сильно вздулись груди. Вот так, из маленьких подробностей и слагаются великие, неповторимые легенды.

* * *

     В. П-гра вновь бравировал своей просвещённостью: «Надо сказать Куняеву, – изложил он нам очередные «раздумья» свои, – зачем это они в «Нашем современнике»* печатали этот роман – «Раскол» В. Личутина, который читать невозможно. Он (Личутин –   Автор.) – жалкий подражатель аввакумовского языка. Осквернитель праха Аввакума. Сам не знает, что творит». И тут же, ничем себя не утруждая, переключился и на другую тему, и на другую эпоху: «Кантемир, – похвастался В. П-гра якобы новым  собственным открытием, – первый поэт, который продвинулся в своих эротических изысканиях, написав оду «На сон моей спящей полюбовницы». Все боялись рот раскрыть на эту тему».

* * *

      Презентация «Тихого Дона» Михаила Шолохова, «очищенного от редакторских нововведений», как заявил управитель презентацией, профессор, председатель Союза писателей Ганичев В.Н., что называется, в полном разгаре. В Доме Пашкова дело происходит.

      А в это время там же, в туалете, Ю.К. на выходе, а прозаик В.П. из Орла войдя, сталкиваются и здороваются. В.П. восклицает: «Все дороги ведут в Рим!» Ю.К., удаляясь, не возражает, однако высказывает и своё, особое мнение, на этот счёт: «Но и из Рима тоже!»

* * *

      В.У. неторопливым шагом, мелкой рысью, словно топчется на месте, появился на территории Дома творчества писателей Переделкино, вынырнув из зарослей, расположенных вокруг пруда, и удалился. Находившийся возле домика дирекции Ю.К. спросил у вышедшего покурить заместителя директора  Дениса Р.:

     -   А что? Он это так бегает? Или что?

     -   Да бегает, – подтвердил Денис, – стакан примет и бегает!

     -   Как стакан? – сокрушается Ю.К. – Это же опасно!

     -   А он говорит, что иначе не прошибает: дыхания нет. Сосуды так хочет укрепить!

      Ю.К. в полном недоумении сел за руль своего «мерседеса» и уехал.

* * *

    Пристроившись за длинный пустующий обеденный стол, за которым по диагонали напротив ужинал В.У., Ю.К. хитровато спросил:

     -   Ничего что я сел так далеко от тебя?

     -   Ты правильно сделал, – одобрил поведение товарища великий мастер: – Так как от меня сегодня можно заразиться.

     -   Чем, Валя? Чем от тебя можно заразиться?! – засмеялся Ю.К.

     -    Творческим вдохновением! – гордо заявил его друг.