Это праздник со слезами на глазах...
- Подробности
- Категория: Анатолий Берлин
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1275
Анатолий Берлин
Поколению наших родителей…
В архивах наших милых долгожителей
коричневатых фотографий вензеля.
Как молоды ушедшие родители,
оставившие линию огня.
Соединившись с теми, с кем расстались,
не торопясь – у вечности в плену,
Про внуков, как когда-то про медали,
они историю расскажут не одну.
Их время не состарит ни на йоту,
в раю грехи земные прощены;
Им бы сейчас винтовку, да в пехоту …
но нет баталий в царстве тишины.
А мы ещё немного повоюем…
В краю тревог, свершений и страстей
нам велено занять передовую,
чтоб грудью заступиться за детей.
Скрипка
Светлой памяти друга,
скрипача Семёна Конвисера
Берлин сорок пятого страшного –
Победы жестокий маршрут.
Три дня с разрешения Маршала
Грабёж и насилья идут.
И надо ж случиться везению,
Что в мае, седьмого числа,
Еврейского мальчика Сеню
Слепая судьба занесла
В заросший высоким бурьяном
Старинный пустой особняк –
В гостиной стоит фортепьяно,
Повсюду царит полумрак.
Плеча неуклюжим движением
Тяжёлый задев канделябр,
Он больше чутьём, а не зрением
Заметил скрипичный футляр.
И fiddler* застыл на мгновенье…
Исчезли невзгоды войны,
Послышались, как откровение,
Негромкие звуки весны.
К груди автомат прижимая,
Коснулся он грифа рукой…
Пред ним, тёмной декой играя,
Лежал Страдивари…
Какой
Здесь жил знаменитый маэстро,
Великий храня инструмент?
Усталый, в глубокое кресло
Семён опустился…
В момент
Пред взором солдата промчалась
Недолгая жизнь…
Паренёк
Сидел неподвижно, казалось,
Лаская изящный смычок.
Но вдруг, неизвестно откуда,
Красавица девственных лет,
Как ветер, как дерзкое чудо,
Из тьмы ворвалась в кабинет,
И рот перекошенный, липкий,
Издал вдруг воинственный крик,
Она потянулась за скрипкой,
Рискуя нарваться на штык,
На пулю,
на смерть от побоев…
…………………………………
Той девушке в душу запал
Взгляд мальчика, juden** – героя,
Который в неё не стрелял.
* скрипач (англ)
** еврей (нем)
…без звёзд и крестов
Стих-монумент
…инвалиды, войною разрезанные пополам
Евгений Евтушенко
На севере Ладоги, где монастырь*,
Распятый народною властью,
Тюрьма без ограды – страшней, чем Сибирь,
Зияла зловещею пастью.
Настал звёздный час – захлебнулась война,
В траншеях немерено павших,
В кумач одевалась родная страна,
Звучали победные марши.
Мальчишки в той бойне с гранатой в руке
На дзоты кидались, под танки!
По минным полям выходили к реке…
Там ныне лежат их останки.
И небо вздымалось, и грунт уходил,
Вскипая бессмысленным адом,
Когда под ногами взрывался тротил
И падали кореши рядом,
Не зная ещё, как был милостив Бог
Над их наступающим флангом,
Им смерть подарив… Коль ни рук нет, ни ног,
То горе – остаться подранком!
………………………………………..
«Никто не забыт, и ничто не забыто»!
Кто выжил, медали надели на грудь,
Стаканом вина поминают убитых…
Калеки?! Ну что ж, проживём как-нибудь…
И вот, сотни тысяч, они на тележках
Катились, несчастные, по городам,
Без женщин, семьи, в поездах и ночлежках…
Мальчишки-калеки… Я видел их сам.
Суровые лица, слепые глазницы,
Как будто виновные в горе своём,
Просили на водку, чтоб хмелем забыться…
Мы с ними делились последним рублём.
Постыдно стране, к светлой цели идущей,
Встречать, как упрёк, в подворотнях дворов
Увечных сынов, к милосердью зовущих,
И видеть назойливый блеск орденов.
Немало забытых судьбой богаделен,
Куда прямо с улиц больших городов
Везли самовары** – был срок им отмерен
К безвестным могилам без звёзд и крестов.
Такому концу не придумать названья
И слов не найти – так ничтожны слова:
Героев своих отдала на закланье
Земля их родная… Их мать предала!
Больны, одиноки, тоскуя по ласке,
Чтоб душу друг другу излить, матерясь,
Они проклинали вождей без опаски,
И немцев, и нашу советскую власть!
В мешках и корзинах в тоске безысходной,
Отчизне отдавшие всё до конца,
Они понимали утробой голодной,
Что подвиги их не сыскали венца,
Что заживо гнить им, подвешенным тяжко
На крючьях железных калёной судьбы –
Танкистам в ожогах, матросам в тельняшках,
Пехоте… им даже не ладят гробы…
И нет монументов несчастным обрубкам,
Безусым юнцам, не познавшим любви…
Пишу эти строки… Мне больно, мне жутко,
И сердце моё – это память в крови.
Что скажем мы внукам? Что скажем мы детям?
Никто не забыт, и никто не в ответе?!…
* Монастырь на острове Валаам, куда в одночасье «переместили» безногих воинов
победителей
** Самоварами или чемоданами называли безногих и безруких калек
Молитва
Матушка, поплачь по сыну
Булат Окуджава
Не дайте сгинуть пацану,
не дайте сгинуть…
Чтоб в горе не пришлось отцу
сутулить спину,
Чтоб матери не голосить,
срывая голос,
Сестре чтоб траур не носить,
чтоб чёрный волос
Не обратился в седину,
не выждав сроков,
Чтобы у вечности в плену,
в её острогах,
Ржавели пули и клинки,
снаряды гнили,
Сырели скорбные венки
в пустой могиле.
Найдите пацану жену,
жену найдите,
И не гоните на войну,
а подождите…
Пока он сына не зачал,
не надо драки!
Пусть подождёт мемориал
в голодном мраке.
Под Новый год…
Закат прохладою дохнул…
Несёт почётный караул
Предновогодняя возня
В веселье праздничного дня,
Детишки озорной гурьбой
Ведут свой шаловливый бой,
Целуют юноши подруг,
Не ведая, что вдруг, что вдруг…
Гудят моторы над землёй,
А души рвёт протяжный вой,
И танков вздыбленную мощь
Опередил смертельный дождь.
Бомбоубежища дрожат,
И пушек огненный откат
Неумолимо жрёт тротил
И город в камни обратил.
К стеклу холодному приник
Спонтанно вырвавшийся крик –
Последний крик живых людей,
Задохшихся в дымах теней.
Там, где рука была, саднит,
И ястреб в мареве парит
Над пятнами горелых пней,
Напоминающих детей.
Осталась серая зола
От догоревшего угла,
Глаза, невинное лицо,
Насильем взятые в кольцо,
И болью искажённый лик,
И обезумевший старик —
Огнём поруганная честь
И слово яростное: Месть!!!
месть… месть… месть…
…
Война по городу прошлась,
И обожгла, и обожглась,
Остановила бег минут –
Войска по городу идут.
Ранение
Боль выползает
Из-под бинтов,
Стонет лихой моряк.
Рана сквозная,
Как роза ветров,
Скорбью сочится флаг.
Взрывы и шок,
И безжизнен руль,
Дым и шрапнели вой.
Не уберёг
Свою грудь от пуль,
Не уберёг герой.
Многие впали
В кровавый транс —
Будет им снится гюйс.
Выживи, парень,
Дай себе шанс,
Пульс ускользает… Пульс!
Рано за ними,
Ради Христа,
В мокрую благодать.
Мать обнимет,
Прильнёт сестра,
Девушка станет ждать.
У камня
А слёзы не видны в пучине глаз –
Истрачены отпущенные слёзы.
Она коснулась имени рукой…
Был хладен камень серый и суровый…
Он не вернулся с той войны домой
В привычный мир его родного крова.
Прильнув несмело бледною щекой
К шлифованной рубашке монолита,
Прислушалась, но берегли покой
Ваятелем истерзанные плиты.
Слетались листья, жёлтой бахромой
Припорошив могильный камень голый…
И, встав с колен, она пошла домой –
Там сын заждался, прибежав из школы.
Реквием павшим
Нам знать не положено, думать – нельзя,
Такими, как мы, прикрывают ферзя.
Светлана Осеева
О павших воинах – неважно с чьих сторон –
О них, загубленных, мы реквием споём.
Скорбим немой слезой
над стылою землёй
Полей, холмов, унылых городишек
О тех, сражавшихся,
не ведавших порой
Резонов бойни…
Гнали их, мальчишек,
В непререкаемый свинцовый мир войны –
Тиранов будни заслонить телами…
Для пополнения раскраденной казны
Им дела нет – скорбеть о чьей-то маме,
Что, сгорбившись, напрасно сына ждёт…
Ей извещение в убойный час придёт.
В глубинах бункеров разматывают план,
Осуществить который нам придётся…
Когда игрой в войну властитель обуян,
История народов создаётся.
* * *