Поэзия

Подробности

Категория: Марина Шамсутдинова

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1765

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
1.
Душу пуговицей пришью,
Чтоб не дёргалась под рубахой.
Вам легко – нелегко бабью
Быть прибитой к постели - плахе.

Быть пришпиленной как гвоздём
Той занозой, что мёда слаще,
Мы за это под суд пойдем:
«Тише, жёстче, быстрее, чаще».

За бессмысленный горловой
Звук, что ранит мечом звенящим,
Мы заплатим своей головой,
Прошлым, будущим, настоящим.

Скажешь, бросовая цена?
Скажешь, вовсе продешевила?
Чёрной ночью свеча одна
Мрак раздвинула – я любила…

2.
Хочется маленькую любовь, с ладошку.
Смаковать её как печеньку, за крошкой крошку.
А досталась любовь – огромнее тучи снежной.
Не песчинка-пушинка, не цветик простой, безмятежный.
Так грохочет, что даже глухому слышно,
Так топочет – не скроешь, да ну конспирацию в дышло!
Заковать бы в бетон, удержаться чтоб в рамках приличий.
По-павлиньи поёт, оглушает, как остров птичий.
От кого скрывать, коль бушует такая громада?
Только кости ломать, да под душем её водопада.
Я хотела любовь как микстуру, да чайною ложкой.
Выпиваю теперь океан ненасытной ладошкой...

3.
Коля, Коля-Николай,
Сиди дома, не гуляй
Из песни «Валенки»

Рукой-лопатой бантики вязать,
Изысканное кружево сетей.
Паять, строгать... «Согласен, только за» –
Так делают нечаянно детей...
Так занимаются любовью невзначай,
Нежданные объятья и тепло.
Фильм интересный, не переключай.
Я в главной роли, мне не повезло.
Увязла словно бабочка в меду,
Твоих волос манит пшеничный шёлк.
«По снегу, босиком к тебе иду»
Лет с десяти. Мотор. Отснято. Щёлк...

4.

Волчище, воющий на солнце,
Забывший про луну-жену,
Твой радиоактивный стронций
Залью любовью и кольну

В то недоступное, живое,
Что прячется под грубый мех.
Твоё я солнце золотое,
Меня должно хватить на всех.

Ты белым днём меня ревнуешь,
Луною солнышку не стать.
Похитишь с неба и задуешь,
Уложишь молча на кровать.

До белого взведёшь каленья,
Пусть ледяною станет страсть,
В огонь любви летят поленья...
Твоя оскаленная пасть

Вдруг превращается в улыбку,
А лапы – в пару нежных крыл,
Чтоб солнца золотую рыбку
Ты на день в небо отпустил.
5.
Может быть наелась мухоморов,
Ведьминой опоена водой,
Если между кротких, нежных взоров
Выбрала жестокий, волчий, твой?

Серые,огромные, любимые...
Пара глаз - две стикские волны.
Провода под током оголимые.
Смертные с тобой мне снятся сны...


МЫ, ВЫЖИВШИЕ В ДЕВЯНОСТЫЕ
(Вольный стих)



Мы дети, выжившие в девяностые -
Депутаты делили власть,
Не могли накричаться всласть,
Затевая дебаты острые.
Мы пили из майонезных баночек суп,
Бесплатно в школах раздаваемый от бескормицы,
От всех болезней - анальгин был только в больнице.
Мы мечтали отоварить по талонам колбасу,
А ещё нам безумно хотелось конфет,
Любых, даже батончиков без бумажки;
Родители выглядели уставшими,
Глядя в наши голодные желторотые рты;
Говорили: «Нет!»
Нет конфет, мяса - нет, хлеба - нет.
Есть - винегрет
Из домашней картохи, свеклы, огурцов…
Мы не видели дома голодных отцов,
Равнодушно спивавшихся по гаражам;
Им нечего было дать нам, они напивались в хлам.
Нас для них стало слишком много,
Кормить нас было дорого,
Водка была дешевле, они напивались без цели.
Нас кормили голодные матери,
Посылая отцов по матери.
Некоторые залезали в петлю,
С запиской: «Не прокормлю!»
Детдомов тогда открывалась тьма -
Нас толпой возвращали стране, государству.
Детсады превращали в детдома,
Нам светила колония да тюрьма.
Государи заступали на царство,
Плодилось новое барство…

Мы хотели поступить в ГПТУ;
Спецодежда, бесплатный «хавчик».
Там любой упакованный мальчик
Осуществлял свою мечту.
Было модно носить телогрейки,
Катанки-валенки; картонные наклейки
Становились качками. Шапки-пидораски
Защищали мозги от тряски;
На нас испытывали новый героин,
И дольф лунгрен был нашим героем,
И грудастая сабрина украшала каждый туалет;
Нам говорили: «Ничего интересного нет!»
Но у нас был свой интерес,
Мы знали уже, что в России есть секс!
А где-то есть колбаса.
До Москвы электричкой четыре часа -
И у вас уже есть колбаса!
В сытых городах Очередь требовала прописку
При покупке колбасы;
Мы говорили: «Дядя, не ссы!
Мы живём за углом, здесь близко!»
Вот такие у нас были шутки.
Мальчиков забирала армия,
Девочки шли в проститутки
Заработать на жизнь достойную.
Затевались новые войны.
Нас всё равно было слишком много…

Сейчас нам уже под тридцать,
Мы полноценные единицы.
Тем, кому повезло уцелеть и не спиться,
Предлагают за деньги плодиться,
Готовят четвёртый на нашей памяти кризис.
У власти шесть тезисов, как катехизис.
Зарплаты замораживают понемножку -
Нам уже наплевать!
На все фокусы власти мы отвечаем одним:
Угрюмо садим картошку!
Нас по-прежнему много, мы выжили
И нарастили на душах броню,
Мы не верим новому дню!
Во славу чьих-то славных идей мы не рожаем детей!
У нас на счетах ничего не сгорит,
Потому что нет ничего!
И пока у нас ничего не болит,
Мы празднуем над властью своё торжество!..


БАЛЛАДА ОБ «АРТЕКЕ»

Шёл год восемьдесят девятый.
К закату клонился проклятый,
Прославленный и распятый,
Родной наш Двадцатый век…

Мы жили одной дружиной,
Дружина звалась "Хрустальной",
Росли мы в равном Союзе,
Дети С С С Р.

В «Артек» двадцать первого мая
Слетелись на слёт весенний.
Союз - потому что совместно!
Дружина - от слова дружить!

Мы пели общие песни
О Родине на грузинском,
Потом о дружбе на русском,
О маме на украинском,
О доме на белорусском,
Учили слова на казахском,
Записывали на армянском,
Узбекском, киргизском, таджикском,
Что будем друзья навек…


А море искрилось шёлком,
Лоснилось, как спинка дельфина!
Влюблялись, смеялись, купались,
Взвивали отрядный костер…
Еще ничего не случилось,
Но нотки гнева впивались,
В родных голосах прорывались,
Сливались в нашёптанный хор!

Грузины припоминали
Сапёрных лопаток скрежет
И осетин между делом
Звали грязным ворьём.
Делёж шёл равнин и посёлков…

Львовяне сбегали на сходку,
Днепропетровск созывали
С собой в самостийный союз…

Спокойные, как удавы,
И преданные казахи
С русскими объединялись,
Мальчики из Иркутска,
Мальчики из Астаны…

Таджики не выносили
За москвичами мусор,
Узбеки для нас не строили
Походным днём шалаши…

Мы были нелепым слепком
Всех болей и всех конфликтов,
Которые, как нарывы,
Взрывались на теле страны…

Мой друг из Тбилиси - Леван,
И Мака из Еревана,
Гоча из Соликамска,
Вася из Алма-Аты –
Жизнь нас растасовала
И по Земле разнесла…

Мне больно представить даже
Левана руководящим
Отрядом, который ночью
Бомбил оглохший Цхинвал!

Мне страшно даже представить
Евген, чтобы бил ногами
На жёлто-блакитном майдане
С братками Уна-Унсо
Лёшку из Днепропетровска!..

Уже двадцать лет минуло,
И пусть мы не мушкетёры,
Но сердце по-прежнему верит,
Что дружба не продаётся
И братства не разорвать!

И встретимся мы однажды,
Как на прощанье решили,
У памятника в Тбилиси
На площади у Горгасали
В шесть вечера после десятой,
Двадцатой, тридцатой, сто пятой,
Тупой и ненужной войны...
Обнимемся и заплачем...


***
Труп страны заровняли суглинком,
А приказчик и ключник при деле.
Собирали добро по крупинкам –
Разбазарили за три недели.
Нашу землю ещё пятаками
Предки тысячу раз выкупали :
Оплатили и земству, и банкам,
И царям,и заносчивым барам.
Заслонили расплавленным танком,
Своим телом от вражеской свары.
Землю мы выкупаем по новой.
Отменились былые декреты,
Отсиделись менялы по норам,
Обветшалые всплыли заветы.
Не получим ни землю, ни недра,
Каждый купчик теперь при бумажке,
Есть владелец у солнца и ветра,
Есть хозяин у моря и пашни.
Нам в наследство досталась – Победа!
Мы – наследники… вспомним про это.
«Ведь от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней !»
ЕВРАЗИЙКА

1
На пластилинном серо-голубом,
На неподъёмном шарике старинном
Летел в пространство сизым голубком
Мой предок дальний на коне былинном.
Волной неслась несметная орда,
Смывая городки и города.
Сшибались, падали и вновь разъединялись.
Вдаль уходили - дети появлялись…
2
Я – Евразийка, всем гожусь в невесты.
В скелете тонком моим генам тесно.
Меня прабабки круто замесили
На пересылках кочевой России.
Народы в поисках всё той же лучшей доли,
В таёжных приисках, на стройках и в забое.
С земных глубин вздымается порода,
В одну сливается вся уймища народа.
Все вплавились в меня, сваялись и сплелись.
Такая даль во мне, попробуй, оглянись

КАМЕНЩИК

Посвящается моей бабушке, Вагиной Екатерине Петровне

Каменщик без «ца».
Поэма внучки, от первого лица.

1.
Каменщик не мужик.
Русская баба во ржи…
Ка-мен-щи-ца!
На войне убило отца –
Бесприданница.
Только фраза «Пропал без вест…»
Неподъёмный сиротский крест.
Крошки слизывали со стола,
Четверо детей – мать ждала.
Прабабка Матрёна в тридцать лет вдова.
Вятская волость, деревня Девятово.
Пётр Суставов – прадед.
Уходя заклинал – хватит!
Трёх дочерей, чем можешь, корми,
Сына-поскрёбыша подними!

2.
Бабушка Катя в четырнадцать лет
Бросит девятовский сельсовет.
Дядя забрал на стройку в Сибирь.
Девку без паспорта только стырь.
Нина сестра за вагоном вдогонку:
«Возьмите, дядя, вторую сестрёнку!»
Катя, Катя! В залатанном платье.
Сестре девятнадцать,
За ней не угнаться.
В кармане не паспорт, волчий билет.
Повесилась Нина – крестьянки нет.

3.
Странноприимная Сибирь,
Целительное Прибайкалье!
С уставом новым в монастырь,
Ангарский лёд, как зазеркалье!

Плотину ставят на юру,
А ветер сносит поутру.
Бетонщица в пятнадцать лет,
Меси цемент из тысяч бед,
Руби цемент, топи цемент,
Работы ражий рудимент.

Крестьянский хлеб –
Чтоб правнук Глеб
Художник и интеллигент,
Чтоб дочь – учитель, внук – поэт,
Всему основа он – цемент!

4.
Слава КПСС!
Сдана Иркутская ГЭС!
Лично товарищ Сталин
Кирпичный завод оставил.
От затопления спас.
Работает и сейчас
Лисихинский кирзавод.
С плотины видит народ!
За героический подвиг,
За труд –
Бабушке Кате орден дадут!
В огне и пламени
Орден Красного Знамени!

Страна в руинах лежит опять,
Внучке остались слова на «ять»!

5.
Дома клала из кирпича,
А трёшку дождалась в панельке!
Бригаде влепит строгача,
Если напарник пьяный в стельку!
Руководила, как могла,
Домов пятьсот за жизнь сдала.
Домов пятьсот – углов две тыщи,
И кривизны у них не сыщешь!
А по субботам на калым –
Класть гаражи детЯм на Крым!
Да, в девяностых «было дело»:
Страна в сберкнижках тех сгорела.
Ограбили в единый миг:
Инсульт, инфаркт и нервный тик.
Все ордена остались в доме,
Госпремия, медаль «За труд»,
В мемориальном пятом томе
Посмертно, может, помянут…
Ей памятник – плотина ГЭС,
Микрорайон, а рядом лес!

Поколенье детей войны
Голодны и изнурены,
Удивляли ВДНХа, –
А здоровья на полглотка .

6.
Вся её жизнь в кинокартинах,
Где все такие, как она.
Уж двадцать лет страна в руинах,
Словно не кончилась война!..
С её доской мемориальной
Купил плотину «поц» реальный!
И то, что строили с натугой,
В наследство внукам передать,
Тем «поц» поделится с супругой,
Оставив нам слова на «ять».
Мильон в карман, народу цент,
И тот в кредит и под процент!
В кредит кирпич, в кредит цемент,
А в парке стенд: Аллея славы!

Встаёт Страна на бой кровавый…

МАСБИХА

Моей бабушке, Масбихе Селимовне Шамсутдиновой

Золотая Орда и донская степная весёлость
В мою душу запали тяжёлым и сытным зерном.
Где могилы мои, где черта, под которой осёдлость,
И в какой стороне настоящий бревенчатый дом.

Дождевые ручьи намывают у хаты ракитку,
На донском солнцепёке лениво лежат кавуны,
Вятский прадед Петро в небытье колыхал мою зыбку,
Растворяясь бесследно в горниле Великой Войны.

А мой прадед Селим, подарил за меня кобылицу,
Чтоб женой его стала святая башкирка Айну.
Чтобы холить её, ублажать как глазастую птицу,
А пришлось накормить своим мясом Ворону-войну.

Сирота, вот какая у бабки моей национальность,
Деревенский детдом, хлеб из липы, салат из травы,
Никому не нужны: ни талант, ни её музыкальность,
Дети ищут картошку среди полусгнившей ботвы.

Масбиха, моя бабка звалась незатейливо – Маша,
Переводчица с русского в диком башкирском селе,
Даже поле ромашек ей виделось манною кашей,
И от голода снились тарелки бараньих котлет.

Язычок словно бритва срезал деревенских нахалов,
Здесь никто не подарит охапки тургеневских роз,
Нормировщица, рубщик – призёр лесосплавов,
Получила на выбор педи – вари– тубер- кулёз.

Трёх детей родила, и чахотка её не скосила,
Штукатурила, мыла, стирала соседкам бельё,
С прибауткой жила, в ней скрывалась певучая сила,
Первой внучке Марине дарила уменье своё.

На добро отвечать широтою души, до отказа,
Поделиться последним, за слабого голос подать,
Не бояться молвы и худого поклёпа и сглаза,
Беспокойную душу с рассветом пускать полетать.

А потом возвращаться в такое обычное тело,
Снова нянчить и мыть, между делом молитву творить,
Не проснулась однажды, как птица в зенит отлетела,
Чтобы правнучке Вареньке душу и мир уступить.

Пусть и в ней прорастёт вся казацко-степная порода,
Милосердие бабушки, дедова тяга к вину,
Виноградник подвяжем и вновь нарожаем народа,
Только горько и страшно, а вдруг уходить на Войну?

ГДЕ МОЯ РОДИНА

Я ненавижу трёхцветный гибрид над дырявым забором,
С гимном поддельным, со скипетром в левой руке.
Здесь молодым не дорога, лазейка протоптана вором,
Сточные воды текут из коттеджей по жёлтой реке.

Только дерьмо здесь всплывает, а чувства добрейшие тонут.
Здесь у добра лишь синоним причастности к нефтетрубе.
Доброго дела почёт бизнесменом запорот,
Труженик здесь обречён за копейки погибнуть в труде.

Здесь я давно не наследник, пока поселенец.
Будто с контузией по Сталинграду бреду.
Всюду развалины, вывески, что ли, писал у нас немец?
Кто же тогда победил у нас, тля, в сорок пятом году?

Речь иностранная: всюду флешмобы и пати.
Девку от парня и в шаге не отличу.
Где моя Родина? Родину, суки, отдайте!
Я не по ней, я по вам поминальную ставлю свечу!..

***

А пока апокалипсис апоплексично-тактичен,
Жар от казни египетской гасит ливийской водой.
Как его не крути – шар земной ограничен,
Неглубок и горяч, сколько бункер не рой.

А пока апокалипсис вскормлен недаром
На картошке израильской, на аргентинском зерне.
И привиделась мне моя Русь в превентивных ударах,
Уходящая в лес с малышом на горбатой спине.

ЦВЕТАЕВСКИЙ ЦИКЛ

1.

- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
М. И. Цветаева

Елабуга – знать пёстрая гора,
Пеструшкой тычется в окоченевший берег.
Была наивна и была добра.
В её могилу каждый третий верит.
Экскурсовод занудно тычет в нос -
Святую правду и немой вопрос...
От странностей своих странноприимных
Жила Марусей, а ушла Мариной.

2.

Я в этом женском роду- последняя…Женская линия может возобновиться на дочери Мура, я ещё раз могу воскреснуть, еще раз- вынырнуть…

М.И.Цветаева (из письма)

Не по крови люди воскресают , а по духу!
Их обтёсывают и кромсают на проруху.
Трусят, словно бьют ковёр зимой потешной.
Околдован, словно вор бабёнкой снежной.
Не по крови воскресают, а по духу,
Не успел схватить весла - люби старуху.
Только тащится судьба козой трёхрогой…
Воскресился? – и вали своей дорогой…

3.

А паломников собирайте половником,
Выбирайте, где жидко, где густо.
Генералов и подполковников
Призывайте под знамя искусства.
Сто экскурсий повытопчут тропы,
Чьи в петле парашютные стропы?
На костях неизвестного трупа
Создадут шеде-вральные тропы…

4.

Люди сбрешут - гордыню потешут…

ПИОНЕРСКОЕ ЛЕТО

Не хватало в стране туалетной бумаги,
Древесину толкли на заветные книги,
На «Зарнице» срывали погоны в овраге,
И по-братски делили с врагами ковриги.
За пятнадцать копеек любимых поэтов
Покупали на завтрак, обед и на ужин.
Если сыты духовною пищей всё лето,
Туалетной бумаги рулончик не нужен.