Поэзия

Подробности

Категория: Елена Шелкова

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 2164

Пельменное счастье

А в Сумах дожди. Без вина и вины,

За сорок секунд до заката,

Мы ели пельмени оттенка луны

И было легко и понятно.

Нам наворожил их волшебник лихой…

Пельмени грустили в тарелках,

И слушали нас, и дыханья стихов

Бесились и бились о стенку.

Вдруг мы замолчали. Там, где-то, в дали

Врывались в мир звёзды без визы.

Ты знаешь, пельмени на поле цвели

Когда-то, в другой, бывшей жизни.

И где-то бежали от снов корабли,

И бились о скалы и рифы.

А в Сумах пельмени на поле росли,

Чтоб стать через век просто рифмой.

Я в Киев вернусь. Там подъезды, коты,

Сестрёнка смешливая - Настя…

Но нынче со счастьем я буду на “ты”…

Куда ты, пельменное счастье?..

Арбузные дожди

Арбузные дожди как бомбы.

Сегодня город сумасшедший.

И там, где только что твой дом был

Растут арбузные черешни.

Срывались бешено арбузы

И разбивались, словно звёзды,

И разбивались, словно люстры,

Ломая головы и кости.

И кровь абузная мешалась

С листвою, первым снегом талым…

И я в себе не помещалась,

Самой себя мне было мало!

И кровь арбузная мешалась

С листвою, осенью, дыханьем…

И день – весёлый, красный, шалый

Спешил, чтоб стать воспоминаньем.

Зияли раны у арбузов…

Куда от них теперь я денусь?

А ты закрыл глаза, ты струсил

И убежал в обыкновенность.

…Не падали с небес арбузы!

Но слишком много на планете

Пронзительной арбузной грусти

Понятной дуракам и детям…

Если б я была мужчиной,

Я б махнула в Магадан.

Как поэты, без причины,

С головой в седой туман.

Если б я была мужчиной,

Кем бы я тогда была!

Я бы меньше бы курила,

Я бы меньше бы пила.

Если б я была мужчиной,

Например, была б тобой –

Я б нашла меня красивой,

Нежной, как ночной прибой.

Если б я была мужчиной,

Сильным, как подъёмный кран,

Я б нашла печаль и силу

Наплевать на Магадан.

И остаться. Да, остаться!

И вбежать в неравный бой.

Стать посмешищем, паяцем,

В общем, просто стать собой…

По этапу, по этапу

За идею – в белый снег…

Но я женщина, ребята,

В общем – тоже человек.

Стихи наивного человека

Ложились белые снежинки

На мир, в котором я любил.

Я сочинял тебе стишинки,

Я их в авоське приносил.

Я жил вне времени, вне штата,

Гонял пургу и голубей.

И белые мои стишата

Неслись тебя обнять скорей.

Мне грустно, грустно, грустно, грустно!

У ног сидит слепой стишок,

И висельник извечный – люстра

Зачем-то светит над душой.

Стихи остались – и довольно.

Я выдумаю сотню дел.

Снежинкам тоже падать больно,

А кто – хоть раз – их пожалел?

Мой коммунизм

                                      Дому, в котором я живу.

Мечты цвели после снегов

Сорвать бы их - и в вазы!

А головы сорвиголов,

Назло всегда прекрасны.

Мой дом на улице в конце,

Влюблённый в небо слишком,

Менялся окнами в лице,

Прочтя во мне мальчишку.

Твоя бетонная мечта -

Поднять себя - неслышно

Сбежать отсюда в никуда,

Где каждому есть крыша...

Ты веришь в дикую страну

С бесплатной перекраской.

Где встретишь башенку одну,

Где, что ни домик - сказка!

Мечты не повернёшь назад...

Сказать? Пойди, попробуй -

Что некуда бежать. Следят

За этим небоскрёбы.

...дом столько мне стихов принёс!

Без скучного поклона

Целую я его взасос,

Как юного Делона.

Прохожий встал. Окаменел -

Нескучные картины!

А дом (он милый) покраснел

От шпиля до витрины.

Вот так стояли я и дом.

И не было в науке

Кирпичней муки ни о чём,

И человечней муки...

Барабашка

Наверное, так вот и сходят с ума -

Без криков, бросания вилок.

Вся жизнь это грусть, разделённая на

Тысячи мелких грустинок!

И что с меня взять, кроме белых стихов,

Ведь грусти нужна оболочка.

У сердца повадка осенних коров,

Вредность единственной дочки.

Стреляют дожди, знаю, в этой пальбе

Я дохлый, но солнечный зайчик.

Я всей косолапостью рвался к тебе,

Жалостью слов и подачек...

Пришла ты - куда только руки девать?

Их стало как будто бы десять.

Ах, если б тебя можно было обнять,

Понять, от всех занавесить!

Но счастья не любят, не терпят у нас -

Как платьице - больше не в моде.

Как лошадь всё ржал крылатый Пегас,

А я лепетал о погоде...

Как ты уходила запомнил порог

И голубоглазая чашка.  

А мне показалось - заплакал зверёк,

Подъездный зверёк - Барабашка.

Всевидящий слух

Ничто не понятно на этой планете!

У многих, наверное, вздрогнет душа…

Мне больно, когда поросята, как дети,

Смеются за десять минут до ножа.

Хоть я, городская, не знала деревни,

Мой крест – сумасшедший, пронзительный слух…

И воют, и воют в рассвете деревья,

Хотя лесоруб спит похмельно до двух.

И часто, мне кажется утром  спросонья,

Что счастье – фантазия грустных планет,

Что вся я сама, как глухой поросёнок,

Всё хрюкаю в звёзды, не слыша ответ.

Как страшно, как страшно быть маленькой мухой,

И между двух стёкол метаться, жужжа.

Я проклята точным, всевидящим слухом…

Там, между двух стёкол – не муха – душа!

Как тихо, как скромно растаяли льдинки…

А солнце, предатель – горит не дотла.

О, если б талант измерялся в грустинках,

Я б гением, гением – точно – была…

ОСЛАМ  

                     - Сегодня пятница, мой день рождения.

                                                                          Ослик Иа

Хорошо быть слоном за огромным столом.

Хорошо быть лисицей – красивой и рыжей.

А меня сочинили печальным ослом

В этой самой весёлой из сказочных книжек.

Я был слишком серьёзен, и слишком непрост,

Я любил вас - так  глупо, смешно, не умея!

Я был круглым ослом – и мой ветреный Хвост

Убегал, чтоб вилять и юлить веселее.

Хвост мой в сказку другую, к другим, унесло…

В той стране Винни Пухов есть счастье и пудинг.

Хвостик! В жизни у вас будет много ослов,

Но вот ослика, ослика больше не будет!

Я надую сто тысяч зелёных шаров,

Я с другими наемся и клюквы, и мёда –

Это участь - родившись с тоскою коров

Быть весёлым в любую любовь и погоду…

Будь я трижды талантлив, сто раз нездоров,

Ослик всё же останется просто скотиной.

И, поэтому, Хвост, не жалейте ослов,

Что рыдают, уткнувшись в свой торт именинный….

Одиночество

                                         Счастье - это когда тебя понимают

Я говорю: “Нам надо апельсинов,

Чтоб город ярким стал, как мой жакет.

Купи мне апельсинов синих-синих…”

Ты говоришь: “Таких на свете нет.”

Я говорю: “Давай махнём в Одессу,

Нарвём грибов к обеду на вчера.”

Ты говоришь, что только поэтессы

Ты глупо убивают вечера.

Я говорю: “Когда была б я кошкой,

Я бы тебе котёнка родила…”

Ты злишься: “Ведь у кошки будут блошки!

«Котёнка!», так давай уже козла!”

Я фантазирую, я жгу стихи и люстры,

А может, нас придумал Пикассо,

Когда холсту, как псине нашей, грустно,

И жизнь короче, чем стишок Басё?

Нам разойтись нет ни одной причины.

У нас есть для молчанья сотни тем.

Что хуже, чем без юмора мужчина?

Лишь женщина, что шутит надо всем.

Два чайника

Нас в доме двое - я и чайник,

И мы повесили носы.

Дружище чайник, ты - печальник

Среди весёлой колбасы.

Среди улыбчивых пирожных

Тебе, молчальник, места нет.

Мы даже профилем похожи,

Но ты чуть-чуть темней - брюнет.

У нас ужасная привычка

По сто раз на день закипать.

Из-за какой-то дуры-спички

Со всей вселенной воевать!

Нас жгут - спокойно, без печали,

Костёрчик, правда, измельчал.

Вновь ставят на камфорку чайник,

Чтоб он от ужаса крича-а-ал!..

Названье пыточной - квартира.

Портьеры, тихость до штриха.

Два чайника в огромном мире -

Какая мелочь для стиха.