Поэзия
- Подробности
- Категория: Антон Ворожейкин
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 2107
Давай поставим запятую...
Давай поставим запятую,
Ведь точка так категорична,
Пока в руке пылает спичка
И пальцы не обожжены,
И пальцы не обожжены.
А восклицательные знаки
Давно растрачены впустую.
Давай поставим запятую.
Пока ещё надежда есть,
Пока ещё надежда есть.
На горизонте обернуться,
Дыхание твоё услышав.
Теперь оно всё дальше, тише
За вязкой зябью многоточий.
За вязкой зябью многоточий...
Пока ещё надежда есть...
И пальцы не обожжены...
О собаке женщина мечтала...
О собаке женщина мечтала...
Чтоб кормить её и гладить шёрстку,
Чтобы у дверей всегда встречала,
Чтоб соседа-гада искусала,
Чтобы жить уверенно и дерзко.
Нет собаки? Бог с ней, можно кошку.
Спинку б выгибала под рукою,
Чтоб сидела кошка на окошке,
Чтоб уютней стало б хоть немножко
В холоде квартирного покоя.
Женщине всего нужнее рыбки:
И ухода меньше и вниманья,
Отражаясь в водной глади зыбкой,
Рыб кормить с блаженною улыбкой,
Загадав заветное желанье.
Завести большого крокодила -
Тоже безопасно и невинно.
Он в гостиной смотрится премило,
С ним бы одиночество забыла,
Если не заводится мужчина.
Баллада о мужестве (Пиво)
Стоим упрямые плечом к плечу,
Плотней ряды сжимая,
Ах, как же пива я хочу!
Но нынче очередь большая...
По хмурым лицам лупит дождь,
Но ничего не замечаем.
От предвкушенья трусит дрожь,
Но нынче очередь большая...
А вдруг не хватит? Боже мой!
И крепче кулаки сжимаем.
Без пива нет пути домой,
Но нынче очередь большая...
"Мы выстоим!" - стучит в виски,
Не страшен нам ни чёрт, ни "першинг",
Ах, как же к счастью мы близки!
Вот только б очередь поменьше...
Уходят гномы в поисках богатства...
Уходят гномы в поисках богатства,
Романтикою эльфы искусились,
А человек уходит, чтоб остаться
Невыветренным дымом из квартиры.
На каждой вещи след его руки,
Его глазами смотрят стены,
И чудятся знакомые шаги,
И фото под стеклом почти бесценно.
Пусть жадным гномам золото - магнит,
И к морю снова эльфы потянулись,
Тоской предчувствий сердце защемит,
Коль вы от одиночества проснулись.
Не слышали ни щёлканья замка
И ни шагов на лестнице в подъезде...
Рассвет, похожий больше на закат,
Не тронул городской моторной песней.
Вам дела нет до эльфов и до гномов,
Вам всё равно что их в сей путь толкает,
Но почему спешит уйти из дома
Единственный тот человек, не знаем.
И так уж важно в этом разобраться,
Что позвало его -труба иль лира,
Ведь человек уходит, чтоб остаться
Невыветренным дымом из квартиры.
Фуражка
Я с детства мечтал о фуражке,
Чтоб лаком блестел козырёк,
Чтоб стать капитаном отважным
И дальний увидеть Восток.
А там за Камчаткой угрюмой
Бескрайний открыть океан,
Отведать уху из акулы
И трубкой дымить, как вулкан.
Я в школе учился прилежно
И знал все предметы на "пять".
Мне быть моряком неизбежно
И китель морской одевать.
Под чаек встревоженных крики
Я глобус быстрее вращал
И был Лаперузом великим,
И ветру лицо подставлял.
Но ветры всё реже с востока,
Камчатка всё дальше во мгле,
О, как сухопутны дороги,
Которые выпали мне!
Студентом кутил бесшабашно,
От первой любви занемог,
А снилась ночами фуражка
И лаком блестел козырёк.
Троллейбусом ездил с работы
До гавани тихой своей,
Заботы, заботы, заботы...
Два сына: Иван и Андрей.
Жена меня очень любила, -
По праздникам, чтоб угодить, -
Уху из акулы варила
И китель сумела пошить.
Дымил капитанскою трубкой,
На солнышке грелся весной,
И глобус вращал вместе с внуком
Усталой своею рукой.
...В надгробье в объятьях бурьяна,
Обычной судьбе поперёк
Фуражка лежит капитана
И лаком блестит козырёк.
Этюд
Горит степной пожар-закат,
И чайка кружит над заливом.
Ведем беседу невпопад,
Готовим чай неторопливо.
И благородная печаль
Над нашим миром проплывает,
И жизнь проходит невзначай,
И рафинад на блюдце тает.
Цыганочка для Игоря Родина
Третий час идет гулянка:
Самогона полведра.
Две конфеты и буханка-
В общем, хватит до утра.
Восемь рыл, к тому ж небритых,
На подъем всегда легки,
По стаканам дрянь разлита:
“Ну, “Ле хаим”, мужики!”
От закта до заката
Третьи сутки пьянству бой.
К унитазу путь нактан,
Что ж, пора бы на покой.
Безупречное веселье
Глушит зов большой тоски:
“Ну-ка вздрогнем ,менестрели,
И, за женщин, мужики!”
Десять лет в хрущевках квасим,
Десять лет глаза сухи,
Для себя устроив праздник,
В спирте утопив стихи.
Где ж вы, голубые дали!
(Ну, беги, беглец, беги...)
Мы немножко опоздали.
“По последней, мужики...”
Первый снег
Потянулись троллейбусы к югу
И бомжи собираются в стаи.
Носит ветром негромкую ругань.
Первый снег на ладонях не тает.
Постовой на углу лишь о водке,
Зябко жмурясь, упрямо мечтает.
Пешеход нынче тихий и кроткий.
Первый снег на ладонях не тает.
Проходить мимо музыки белой,
Мимо булочных, пахнущих хлебом,
И размашисто, дерзко и смело
Жить, не следуя верным советам.
Первым снегом покрыть мостовые.
Ненадёжно - асфальт обнажится.
На проспектах витрины слепые.
Снег второй ровным слоем ложиться.
***
Я не на что не годен,
Но чем-то вам обязан.
Застыл на повороте
Инерцией размазан...
Прелестная катринка:
В пути, в прыжке, в движеньи.
И жизни половинка
отброшена мгновеньем.
А дальше все неловко,
А дальше все с излишком.
Быть может-остановка,
Возможно-передышка.
Такая вот интрига,
И я живу без грима...
Воспитанный на книгах
И черно-белых фильмах.
***
Как близоруки старые дворы,
Где вдовы доминошников вчерашних
Пасут гавкучих тварей и котов.
И мне немного жаль поплывших вдов
За то что на изломе недобры.
Здесь волейбола нет-не до игры
Подранкам, мастерам помойных куч.
И даже с ясным взором бледный луч
Познал мужчину раньше чем вино.
И прав афганец пьющий-жизнь гавно.
А пафоса в таких дворах не много...
И может, потому я верю в Бога,
И мне другие чудятся дворы
***
А планета опять совершит оборот
Вокруг солнца, размеренно, четко.
Как прокурена куртка твоя Дон-Кихот,
Неуклюжа походка.
А сутулое счастье-включить монитор-
Виртуальные связи,
И на кухне у Санчо вести разговор
О балете и джазе.
А потом (это сладкое слово “потом”)
Что вроде прозренья.
И становится вдруг нереальным твой дом,
И прозрачны ступени,
По которым ты двигался кажется вверх?
И спускался, спускался, спускался...
А планета кружилась без всяких помех,
И сезон за сезоном сменялся.
Но теперь, в межсезонье, почти в пустоте,
Все твои начинанья нелепы.
И, возможно, тебя пронесут на щите
Мимо мельниц, изрубленных в щепы.
Давлету Келову
Кончно, поздно пить “Боржоми”,
“Ситро” и “Сельтерскую воду”...
И ты живешь, как буд-то в коме.
Наверно -мерно, может-вроде.
По воле волн вращаясь вдоль,
Скользя обычно, полутоном
И умножая ноль на ноль
Осечкой, холостым патроном.
Покуда с вечностью ничья,
Цедить мгновенья и минуты,
Как Маркес обнажив печаль,
Писать с сарказмом Воннегута.
И за булгаковской строкой
Тебе почудится иное-
Не то чтоб творческих запой,
Но чувство сранного покоя.
И оглянуться, оглянуться
С холма на пройденные тропы.
Земля ведь круглая как блюдце,
А мы по жизни недотепы.
И не дожато, не допето
Еще не понятое что-то...
И под себя равняй приметы
И обернись у поворота,
И обернись у поворота,
Ну обернись у поворота...
Песенка доктора Быкова
У ангела закончилось горючее некстати.
И, заплутав, не к тем огням летит в тумане он.
Крыло неловко подломив, привязаный к кровати
Летает Бог, мечтает псих-почти Наполеон.
О, бессловесный табурет, прибитый крепко к полу.
Мой самый лучший верный друг, умеющий молчать.
Враги бессильны и смешны, когда б не их уколы,
Но в поднебесьи им меня, конечно, не достать.
Кому я должен эту жизнь, зачем же эти муки.
Какой придет ко мне главврач и санитар придет.
Прошу: верните вы мои коричневые брюки.-
Без них никак я не могу отправиться в полет.
И будут снова небеса в распахнутых глазищах,
И будет ветер в голове, и крылья за спиной.
И кто-то скажет про меня: “Он счастия не ищет!”
“И не от счастия бежит”,- ему кивнет другой.
Мятежным бурю подавай, и чтобы не в стакане.
Привязанных хоть пруд пруди, крылатых недобор.
Не к тем посадочным огням опять меня поманит
И, значит, снова подведет мой пламенный мотор.
Но разрывая вечный круг-пусть головой с обрава!
Прощай духовник табурет, прощай судья главврач-
Я улетаю, ухожу достойно и красиво.
Гулять мне суждено на все, прошу не надо сдачи!
Булгаков-блюз
Над водою тень Воланда,
Надвигается шторм.
Здесь по-прежнему холодно,
Несмотря ни на что.
Чайки кружат неистово,
И кричат, и шумят,
Солнце тонет за пристанью
Сгоряча, невпопад,
Сгоряча...
День зовет в настоящее-
Прошлым жив по ночам.
И тоска леденящая,
Как в “Записках врача”.
Камни белым присыпаны-
То ли соль, то ли снег.
Пьеса так и не сыграна
Под названием “Бег”.
Не сыграна...
Лето выдалось зябкое,
Даже море не то.
Прячешь строчки в тетрадку,
И в чернилах ладонь.
Не начнется все заново,
И закат нынче сер.
Опускайте же занавес,
Господин де Мольер
Занавес...
***
Вся жизнь на кончике иглы,
След от дыханья на стекле...
Скажите как же вы смогли
Доверить свою тайну мне?
Далекий сумрачный полет,
Два перышка, летящих врозь,
И тонкий лед, и тонкий лед,
Что расколоть не удалось.
Воскресный день над октябрем,
Синь неба в золоте листвы...
И странный выходной вдвоем-
Вкус кофе, водки и халвы.
Задернем шторы-полумрак,
Прикосновение-ожог.
На пол летит ваш белый флаг.
Переплетенье рук и ног.
Переплетение...ветвей.
Там, за окном-осенний год.
Смеется желтая метель,
И тонкий лед, и тонкий лед.
И не сгореть, увы, до тла
В ненастном яростном огне.
Сломалась тонкая игла,
И след растаял на стекле.