Сын кузнеца и медсестры (поэзия)

Подробности

Категория: Валерий Савостьянов

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1362

С Ы Н  К У З Н Е Ц А  И  М Е Д С Е С Т Р Ы

Прилежней нет в селе чтеца:
Всю ночь порой на кухне.
Сын медсестры и кузнеца
Давно уж не был в кузне.

Уходит в лес он, жжёт костры —
И вот уж свищут птицы:
Сын кузнеца и медсестры
Чурается больницы.

«Сынок, пора бы выбирать!
Чем будешь ты кормиться? —
Мальчишку спрашивает мать, —
Не кузня, так больница…»

«Сынок, никак я не пойму, —
Отец пытает парня, —
Что ближе сердцу твоему:
Шприцы иль наковальня?..»

Щепотка соли, пять картох,
Тетрадка в рюкзачишке.
Что выбирать, коль выбрал Бог —
И свет Его в мальчишке?..

И смят листок — сто слабых строк
В костре пылают новом.
Зачем пытать? Пытает Бог,
Пытает парня Словом!

Вот он — с тетрадочкой худой,
Худой, но увлечённый —
Поёт, обедая водой
С картошкою печёной.

А что поёт? Стихи поёт,
На слух стыкуя звуки.
И снова пишет,
Снова рвёт
В бреду блаженной муки!

Будь счастлив, парень!
Пой, чудак!..

Но встретится девчонка —
И бросит оземь свой рюкзак
Небритый мужичонка!

И проклянёт — свой дар,
Свой труд,
Где никакой зарплаты:
Стихи не сеют, мол, не жнут —
И не годятся в сваты!

И вспомнит мамины бинты,
Огонь отцова горна…
А Бог посмотрит с высоты —
И засмеётся горько!..

Р О Ж О К

Я ещё застал рожок,
Настоящий, деревенский —
Будто мягкий голос женский
Собирал нас на лужок.

Поутру под ветхий кров
Звуки нежные вторгались,
И проворнее коров
Мы на улицу сбегались.

Шли деревней пастухи.
Кнут свистел — и пыль, как порох,
Вдруг взрывалась!
Петухи
Голосили на заборах.

В мире утреннем, живом
Всё светилось от восторга,
И казался волшебством
Шар, встающий из-за стога…

Гнали стадо на луга,
Заливные, клеверные —
Вились волосы льняные
У мальчонки-пастуха.

Он играл, играл, играл,
Будто сказывал былину —
Даже злого бугаину,
Видно, за сердце он брал:

Опечаленный бугай
Шёл, губой кольцо качая,
Никого не замечая,
Хоть под носом пробегай…

М А М Е Н Ь К А

Ветер холоден и вьюжен —
Оглашенный снеговей…
Никому-то ты не нужен,
Кроме маменьки своей.

Огонёк далёкий светит
Из-под ставенки одной.
И никто тебя не встретит,
Кроме маменьки родной.

Ты оборван и не выбрит,
Колесованный бедой —
И никто слезу не вытрет,
Кроме маменьки седой…

Ты уснёшь,
Но в сон твой дышит
Огнедышащий дракон —
И никто твой стон не слышит,
Кроме мамы у икон.

За окошком вьюга воет,
Бесы лезут на порог,
Но стоит Великий Воин,
Воин Духа, поперёк...

А проснёшься — варит, жарит.
С торбой снеди и обнов
Так никто не провожает —
Только маменьки сынов!

На развилке у пригорка,
Где позёмка иву гнёт,
Так никто не крестит горько,
Что-то зная наперёд…

И не зря тебе казаться
Стало вдруг на склоне лет:
Богородицей Казанской
Смотрит маменька вослед.

Л А Й

Видно, впрямь ты что-то знаешь,
Что-то чувствуешь за тьмой,
Если лаешь, лаешь, лаешь,
Верный пёс мой, Шарик мой.

Кость любимую не гложешь,
Сам не спишь и нам уснуть
Не даёшь. Сказать не можешь, —
Выйду — тянешься лизнуть.

Вор ли, недруг у забора
Часа ждёт, что попоздней?
Но для недруга и вора
Лай и жёстче, и грозней.

А в твоём тоска такая!
Будто близкий умер кто.
Лаешь, лаешь, намекая
Ты на что-то. А на что?

Что такое там, за мраком,
За туманами, во мгле,
Что известно лишь собакам,
Вам единым на земле?..

* * *

Был дом с коровой продан за бесценок,
Пошёл, как говорится, с молотка.
Не жалко –
Никаких особых пенок
Мы сроду не снимали с молока.

Да что там дом –
Избушка в три окошка:
Войдёшь, и тянет голову пригнуть.
А рядом клуб –
И песни, и гармошка.
И до утра порою не уснуть.

Теперь никто под окнами не пляшет,
На весь квартал – гармошки не сыскать.
Восьмой этаж!..
А мама вяжет, вяжет,
Чего-то ждёт – и спать никак не ляжет.
А свяжет –
Начинает распускать...

З А М Е Л О    Д Е Р Е В Н Ю 

Замело деревню: избы, риги,
Света нет — лишь светлячок свечи.
Вынимала бабушка ковриги,
Круглые, большие, из печи.
Протирала тряпочкою влажной,
Ставила на стол их остывать.
И сидел я, внук любимый,
Важный,
Ждущий: ну когда же пировать.
Обрядили бабушку в обновы
Смертные,
Отпел её собор —
И такого вкусного, ржаного
Не едал я хлебушка с тех пор…

Замело посёлок —
Лишь церквушки
Светятся высокие кресты.
Пироги румяные и плюшки
Вынимала мама из плиты.
Смазывала маслица кусочком,
Ставила на стол их остывать.
И сидел я дорогим сыночком,
Ждущим: ну когда же пировать.
Обрядили мать.
Душа — как пустынь,
Где спьяна куражился вандал.
Пирожков тех с рисом и капустой
Я уже, конечно, не едал…

Замело Заречье и Зарядье:
Город весь — как в праздничной парче!
Вынимает милая оладьи
Из печи волшебной СВЧ.
И хоть я с утра ещё не евши,
Подожду, пока им остывать,
Посижу я мужем постаревшим,
Вспоминая бабушку и мать.
И жене скажу:
«Небесной манны —
Вкус твоих оладий и блинов!»
Учит жизнь без бабушки, без мамы —
И боюсь я траурных обнов…

А Д Р Е С

Как друзей своих рисковых
И подружек поселковых
Сладко вспомнить имена,
Так же сладко, — уж поверьте! —
Прочитать мне на конверте:
«Доменная, 1А».

Нету адреса в помине!
И никто тут не повинен:
Улица не снесена.
Просто город рос, как бездна —
Съел посёлок наш, —
Исчезло
«Доменная, 1А».

Говорит одна наука:
Смена буквы или звука
Изменить судьбу должна.
Ну, а если адрес целый —
Адрес юности бесценной:
«Доменная, 1А»?..

И сегодня — всё другое:
Новый мир, где Григ и Гойя,
Где Поэзии страна,
Знаю всё: Париж и Таллин —
Но тебя мне не хватает,
«Доменная, 1А»!

Как же мне друзей рисковых
И подружек поселковых
Сладко вспомнить имена
И читать стихи в конверте,
Где про домны и конвертер,
«Доменная, 1А»!..

Что же было там такое?
Труб дыханье заводское,
Клуб строителей,
Шпана,
Нос, разбитый в первой драке,
Рай «хрущёвок»
И бараки.
«Доменная, 1А».

А ещё была спецовка,
И слесарка, и вальцовка,
Бригадира седина.
Раз в неделю до заката
Труд ударный. И зарплата!
«Доменная, 1А»…

Ну и всё? И что ж такого —
Что дороже городского,
Что пьянило без вина?
Роскошь звёздная околиц,
Поцелуи робких школьниц —
«Доменная, 1А»!

Математика и сцена.
Братства — лыж и КВНа.
Память, что была война.
Орден снайпера-соседа,
Гордость, горькая беседа…
«Доменная, 1А».

И велик, не испоганен,
Жив Союз!
И жив Гагарин,
Цель ближайшая — Луна!..
Выпускной — увы! — в спортзале:
Зала нет. Но есть медали!
«Доменная, 1А».

Молоды отец и мама.
Мир надежд, самообмана —
Прочен, как из чугуна!
Без потерь!
Без пира глупых!..
Но чугун твой — слишком хрупок,
«Доменная, 1А»!..

Мне теперь, коль в сердце слёзно —
И не сложно, и не поздно
Те окликнуть времена:
Лишь послать привет в конверте —
Адрес, где не знают смерти:
«Доменная, 1А»!

Р О Щ И Ц А  П Р О З Р А Ч Н А Я,  Н А Г А Я  

Рощица прозрачная, нагая,
Листья днями прошлыми шуршат.
Есть ли на Земле земля другая,
Чтобы так умела утешать?

Озеро все прожитые годы
Отражает, словно камыши.
Есть ли на Земле другие воды,
Чтобы так смывали боль с души?

Русские холмы — как милой груди,
Буйный бор — как братья во хмелю.
Есть ли на Земле другие люди,
Коих так — без жалости — люблю?

Перекрёсток Крест на сердце высек,
Чтобы вместе верить и страдать…
Есть ли на Земле другие выси,
Что так обещают Благодать?

Я Б Л О Н Ь К А

Когда тебе кажется: уж ничто не обрадует —
Всё видел ты, всё оценил,
Яблоки спелые съедаются —
И падают
Семечки из сердцевин.

Ты их с пола сметаешь веником,
Уносишь с мусором в бак.
Птицы голодные кружат над сквериком,
И рыщет свора собак.

И сразу же всё доклёвано, догложено:
Ни косточек, ни зёрен, ни крох.
Одно лишь семечко
Крылом отброшено
Под камень — так хочет Бог!..

На жизнь бесцельную, на долю горькую
Ты ропщешь: мол, нету сил.
Но знает Он:
Яблоньке — цвести над помойкою!
И ты — то ведро выносил.

П О Л Я   О З И М Ы Х

Из ранних сумерек,
Незримых
Потёмков детства моего
Поля осенние озимых
Являются, как волшебство,

Как сладкой взрослости загадка,
Одна из тайн,
Одна из вех,
Где неожиданна и кратка
Жизнь, уходящая под снег!

Что это:
Страшное коварство,
Где, убивая, не убьют
И где, подмешанный в лекарство,
Яд, как снотворное, дают? —

Или прообраз Воскрешенья,
Где новый стебель
И жнивьё,
Где муки бывшие,
Лишенья —
Во благо, всё-таки, твоё?..

          * * *