Дело было так.

Восьмого марта я явился в офис “Тетра Пак" (Tetra Pak) на Биргерярлгатан 18, который навещал в качестве консультанта, с коробкой шоколадных конфет. Вручил ее Биргитте, секретарю директора и пожелал ей, по случаю праздника, хорошего кофепития со всеми ее женщинами-коллегами, которые всегда так внимательны ко мне. Биргитта поблагодарила, но не сразу поняла, с чем, собственно, я ее поздравляю.

Точно так же удивилась моя добрая знакомая Марианн, с четвертого канала телевидения, которой я позвонил в тот день. Позднее, в моем присутствии, она не без намека заметила своему коллеге Бенгту Магнуссону, ведущему программы "Утренние новости", что я был единственным мужчиной, который ее в этот день поздравил.

Общеизвестно, как привержены шведы своим многовековым бытовым традициям, которые накладывают отпечаток на все в их жизни. Не найдется, наверное, ни одного самого изысканного денди или завзятого технократа, не говоря уж о “среднем шведе", который не отпраздновал бы как подобает, "середины лета", не надел бы на себя шутовской колпак на «празднике раков» или не попытался бы хоть раз в жизни пробежать "Ваза лоппет", повторив пятивековой давности побег короля-освободителя. Ну, и так далее, кажется, до бесконечности.

А вот новое, не в науке, конечно, и не в технологии, не в области житейских удобств, прививается с трудом, если даже ему, этому новому, как Международному женскому дню, уже около ста лет. Зачем, мол, какой-то  международный день, когда существуют свои, исконные, и не один, дни поклонения женщине, жене, матери, хозяйке дома. 

И равенство мужчины и женщины в Швеции  – один из тех трех китов, на которых зиждется и общество, и политика правительства и парламента, политических партий. 

Тем не менее я не собираюсь выступать адвокатом Женского дня. Моя тема, моя боль - другой знаменательный день, которому в Швеции пока тоже не очень-то везет. Не даром в "ИКА Курирен"самом многотиражном еженедельнике в Швеции не сразу поняли, что я имею в виду, когда я послал им свою очередную колонку. А я имел в виду День Победы, тот самый, который  родился 9 мая 1945 года, когда в пригороде Берлина, только что освобожденного советскими войсками, был подписан Акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Со стороны союзников антигитлеровоской коалиции его скрепили своими подписями, напоминал я шведскому читателю, маршал Жуков, высшие военные представители США, Великобритании, Франции, а со стороны поверженной Германии фельдмаршал Кейтель, который позднее был повешен по приговору Нюрнбергского международного трибунала.

В Швеции я впервые День Победы встретил в 1983 году. И с тех пор не устаю  с огорчением удивляться спокойному, если не безразличному отношению здесь к этому  самому святому для нашего и многих других народов Европы дню.

…В Москве позывные радио из черной тарелки, которую называли “Рекорд", возвестившие, что будет передано сообщение чрезвычайной важности ,раздались 9 мая 1945 года, в три часа утра. В нашей маленькой комнатушке в Останкино, где ютилась тогда наша семья, они разбудили мою мать, младшего брата и меня, четырнадцатилетнего. После этого мы уже не ложились спать. Меня целый час била дрожь. Такое со мной позднее случилось лишь однажды - когда жена родила сына, нашего первенца. Ну, а тогда первая наша мысль была об отце, который с первого дня на войне. Значит останется жить. В мальчишеском еще моем восприятии, как на киноленте, прокручивалось все пережитое за эти минувшие три с половиной года войны: постоянный страх за отца и других близких на фронте, бомбежки Москвы, эвакуация  в товарных вагонах, голод, стук  почтальона, разносившего “похоронки": "пал смертью храбрых..."

Теперь казалось, все страшное позади. Начнется новая светлая жизнь. И хотя этого не случилось и народ наш ждали новые и новые страдания по вине своих собственных тиранов, больших и малых, те ранние утренние часы и до сих пор кажутся мне самыми счастливыми в моей жизни. Вечером, на Красной площади, я вместе с другими, подбрасывал в воздух усатого старшину, молоденького лейтенанта и сановитого полковника. В лучах прожекторов  сверкали их ордена и медали.

Только позднее, по мере созревания, пришло понимание всего размаха бедствия, постигшего наш народ  в войну. Полстраны лежало в руинах. 27 миллионов человек, три с лишним Швеции, погибло только по самым умеренным подсчетам. 

Правда, у Швеции в этой войне была своя судьба. Она единственная в Северной Европе сохраняла нейтралитет. В первую половину войны - прогерманский, согласно злым, но, кажется, справедливым языкам, во вторую - просоюзнический. Но я уверен: в то время, как правительство, тогда коалиционное, вынуждено было хитрить и маневрировать, чтобы предотвратить фашистскую оккупацию, и кто ж теперь бросит в него камень, сочувствие и солидарность народа шведского, конечно же, была на стороне антигитлеровской коалиции.

И сегодня нельзя, грех не вспомнить такие события и акции, которые являются общим достоянием наших народов. Какими бы ни были  и были ли планы и тайные замыслы Сталина, не будь заявления советского правительства  в апреле 1940 года, предостерегшего Гитлера от вторжения в Швецию, неизвестно, что бы еще случилось с ее нейтралитетом. Известно, зато, что премьер –министр Пер Альбин Ханссон выразил признательность  за это. И в июне 1943 года наступление советской армии сорвало операцию вермахта "Песец" - вторую попытку гитлеровцев оккупировать Швецию.

Мы со своей стороны с признательностью вспоминаем, что первое исполнение бессмертной Седьмой "Ленинградской” симфонии Дмитрия Шостаковича за рубежом состоялось в шведском Гетеборге. И что объединившись в мощное движение, шведские женщины вязали, шили и посылали в Россию теплые вещи для воинов, раненых и детей. В Швеции, при участии ее представителей, дважды проходили советско-финские переговоры о прекращении военных действий, которые с советской стороны вела одна из моих предшественниц на посту посла в Швеции Александра Коллонтай.

Все это,  общем-то, хорошо известные факты. Но сегодня, в день пятидесятилетия Великой Победы, писал я в своей колонке для Ика Курирен есть особый повод вспомнить о них. Да и всегда помнить. Полувековой юбилей Победы совпадал с десятилетием начала перестройки в бывшем Советском Союзе, приведшей к исчезновению коммунистического строя. Движущей силой этого процесса была горбачевская гласность, а она, помимо прочего, сделала явным  многое, если не все, из того тайного инеприглядного, что и в войну, и после нее творил сталинский режим, одной из жертв которого стал и герой и мученик второй мировой войны, великий швед Рауль Валленберг. 

Вспомним расстрел тысяч польских офицеров, так называемое Катыньское дело, заградотряды, которые стреляли  в спину своим, бараки ГУЛАГа, в которых прямиком отправляли бывших военнопленных и других "перемещенных лиц", возвращавшихся из Европы, в том числе и из Швеции.

Гласность благодетельна и необходима. Но открытое ею, оказалось не так-то легко переварить. Постепенно, незаметно стали смещаться акценты. Жертвы становились виновниками, а виновники - мучениками. Коль скоро во главе СССР тогда стоял  тиран, то и народ, разгромивший фашизм, вроде не герой, а просто пушечное мясо, которое гнали на убой большевистские комиссары. И победы одерживали не мужеством и самоотверженностью, любовью к Родине, а числом, размерами страны, знаменитым русским Генералом Морозом. 

Будучи позднее российским послом в Лондоне, я был приглашен в посольство ФРГ, где почетными гостями  были мэры немецких городов. И вот из речей, которые звучали там, получалось, что свободе своей немцы обязаны западным союзникам, а русские лишь завоевывали Восточную Европу. Я не вытерпел и, вопреки протоколу церемонии, сказал, что  думаю по этому поводу, то есть примерно то, что пишу сейчас. Я согласен, - говорил я, - с Гельмутом Колем, что нельзя вечно держать немецкий народ в провинившихся. Тем более бестактно задевать  самое святое, что есть в душе моего народа. В противном случае, люди, вынесшие на своих плечах кровавую ношу войны, а потом еще и сталинские репрессии, окажутся репрессированными в очередной раз - духовно. Все. Живые и мертвые. 

Мне казалось нелишним поделиться этими соображениями и со шведами,что я и сделал.

И судя потом по откликам читателей сделал правильно.